снова пришлось идти на утренний митинг и изо всех сил создавать рабочий вид. Явились два паренька из сервисной службы и принялись домогаться до нашей спасательной шлюпки. Береговым краном шлюпку сняли и утащили куда подальше, где ее начали разбирать на составляющие. Результатом их деятельности стали фотографии разобранной шлюпки и гневные выпады капитана и супера Маче в мою сторону.
– Чиф! Как так, почему у нас на корпусе шлюпки трещина? Откуда она взялась? Когда появилась? Почему никто об этом не сообщил и не уведомил?
Мне и самому было интересно откуда она взялась. Я еще раз посмотрел на фотографии. Что-то было не так, какая-то деталь никак не давала покоя. Мозг из солидарности с остальным организмом думать никак не хотел, а хотел лишь, чтоб от него отстали и не напрягали лишний раз. Но, ситуация требовала решения или хотя бы какого-то разъяснения. Поэтому, мы с Олегом отправились на осмотр корпуса нашей шлюпки на предмет трещин и других неприятностей. Стоило нам только подойти как все встало на свои места. Ускользающая деталь в моем мозге наконец проявилась. Бледный и выгоревший борт нашей шлюпки сильно отличался от ярко-оранжевого борта на фотографии. Причем на одном из фото можно было рассмотреть даже название судна – «Fen». Шлюпка была с норвежского газовоза неподалеку от нас. О чем я и сообщил Капитану с супером, надеясь на то, что им по крайней мере станет стыдно. Хотя это конечно вряд ли. Вместо этого супер сообщил, что мне опять придется лезть в танки.
Дело понемногу продвигалось, в некоторых местах уже были вварены новые листы металла и теперь нам предстояло проверить сварные швы на герметичность. Нам – это мне и представителю регистра Арвиду. Арвид оказался дотошным эстонцем. Не смотря на жару и духоту в танках он подолгу, внимательно и не торопясь, рассматривал каждый шов, чем доводил до умопомрачения бригадиров сварщиков. Особенно волновался самый молодой из бригадиров Артем. Его бригада состояла сплошь из румын и молдован, причем они не говорили ни по-русски, ни по-английски, ни по-латышски. Как с ними общался сам Артем было непонятно.
Каждый сварной шов поливался мыльным раствором, сверху прикладывалась вакуумная рамка и при помощи ручной помпы откачивался воздух. После чего все внимательно всматривались, пытаясь рассмотреть пузырьки воздуха, просачивающиеся сквозь шов. Мне это вскоре надоело и я стал просто смотреть, пытаясь не зевать. У Арвида начинало двоиться в глазах, и он принимал за протечку пузырьки от мыльного раствора. А Артем еще больше нервничал.
С Арвидом, не смотря на его дотошность и медлительность, мы подружились. Оказалось, что он заканчивал то же морское учебное заведение, что и я, только на десять лет раньше. Кроме того, мы с ним оба занимались у одного и того же тренера – мастера спорта по кик-боксингу Овчинникова, который заодно был преподавателем Культурологии. Арвид даже продемонстрировал мне свой коронный