Hiraeth. Даниил Богословский

воспользуюсь чувствами Гайде.

      Я боролся за любовь, отодвигая в сторону вопрос, на который прекрасно знал ответ:

      «Дорогой друг, что ты ищешь на самом деле: важность и силу в отражении чужих глаз или способ скрыть безысходность?»

      Я поверю Александру Дюма, не сомневаясь ни на секунду, что любить деньги выгоднее и полезнее, чем человека,

      Но я продолжу учиться любить, даже если путь мой заведет на дно башни замка Иф

      Или превратит меня в пепел сожженного корабля во время шторма.

      Я стану лесным призраком, о котором писал Сибелиус в своих дневниках,

      В порыве дерзкого спокойствия сожгу все ноты поэм о любви, как он, и стану частью бездумной тишины,

      Которая откроет когда-нибудь мне глаза перед лицом настоящей преданной любви.

      – ХАОС ПОСЛЕ ХАОСА

      Очень скоро мы увидимся на острове затонувших кораблей,

      Где единственным напоминанием о былом мире послужит голос дитя человечества,

      Невезучее дитя свалки, накормленное словами мира,

      Дитя проповедей таких же несчастных взрослых, убежденных в том, что нашли истину,

      Оно соткано из гнилых суждений и убеждений, оно плачет под лунным сиянием,

      Ребенок, окутанный невоспетыми чудесами и вскоре убитый паутиной.

      Ты услышишь его напевы о бесконечных историях, приключениях и храбрости,

      Ты почувствуешь в этой песне запах медовых небес и лавандовых полей.

      Вскоре напевы станут криком, словно в сердце воткнули острый кинжал,

      Остров станет приманкой для черных волн,

      Звезды скроются за тяжелыми облаками и погаснут навечно,

      Воздух запахнет тьмой, а единственный маяк рухнет в море,

      Из пучин которого, с самого глубокого дна, выплывут все затопленные корабли,