было двенадцать лет, а Этель тринадцать, но такими холодными, недетскими манерами могли бы обладать и двадцатипятилетние, и тридцатилетние женщины. Лора уже пожалела, что они не остались дома, когда, застенчиво покраснев, ответила за себя и Эдмунда. Ей с трудом верилось, что эти высокие, нарядные, почти взрослые девушки – ее кузины. Она ожидала чего-то совсем иного.
Однако девочка почувствовала себя непринужденнее, когда повозка двинулась дальше и Этель и Альма пошли рядом, по обе стороны задка, с легкой улыбкой отвечая на вопросы, выкрикиваемые их дядюшкой. Да, дядя, Альма до сих пор учится в кэндлфордской школе; а Этель поступила в пансион мисс Басселл, приезжает домой в пятницу вечером и в понедельник утром уезжает обратно. Она пробудет там, пока не наступит время идти в училище, где готовят школьных учительниц.
– Вот и правильно! – крикнул Лорин отец. – Ежели сейчас напичкаешь себя знаниями, в будущем сможешь пичкать ими других людей. А Альма, она тоже пойдет в учительницы?
О нет, Альма по окончании школы собиралась поступить в ученицы к придворной портнихе в Оксфорде.
– Превосходно, – одобрил дядюшка. – Когда Лору будут представлять ко двору, Альма сможет сшить ей платье.
Девушки неуверенно рассмеялись, словно не были уверены, шутит он или нет, и Эмма сказала мужу, чтобы он «не паясничал», но Лоре стало не по себе. Она решила, что речь идет о скотном дворе, и мысль о том, что ее зачем-то будут там представлять, была не особенно приятна.
Еще раньше было условлено, что ларк-райзское семейство будет обедать в доме Этель и Альмы – не потому, что их родители были самыми состоятельными из кэндлфордской родни, но потому, что их дом находился ближе всего ко въезду в город. После этого гости должны были навестить других родственников. Лоре показалось, что мама предпочла бы отправиться сразу туда, поскольку еще дома, при обсуждении предстоящих планов, она заявила, что терпеть не может шумиху и бахвальство и что деньги – это еще не все, хотя иные люди, у кого их много, могут так думать.
– Впрочем, – заключила мама, – это твои родственники, не мои, и я надеюсь, что ты понимаешь их лучше, чем я. Только, ради бога, не переходи с Джеймсом на политику, как на нашей свадьбе. Когда вы двое спорите до посинения, то никогда не соглашаетесь друг с другом, так какой же смысл спорить.
И ее муж довольно кротко, что было для него нехарактерно, пообещал не поднимать эту тему первым.
Кэндлфорд показался Лоре очень большим и величественным городом: тут было несколько сходившихся к площади улиц со множеством больших, зашторенных по случаю воскресенья витрин, дом врача с красной лампой над дверью, церковь с высоким шпилем, женщины и девушки в легких летних платьях, мужчины в элегантных костюмах и белых канотье.
Но тележка остановилась перед высоким белым домом, стоявшим в глубине небольшой лужайки, на которой рос каштан. Вывеска информировала публику о том, что «Джеймс Доуленд, строитель и подрядчик» производит «строительные,