мода волновала больше, чем мужчин, но их усилия соответствовать последним веяниям ограничивались «воскресными нарядами», которые редко доставали из коробок, хранившихся на втором этаже. В повседневной жизни деревенские жительницы довольствовались большим, тщательно отглаженным белым фартуком, прикрывавшим заплаты и штопку. Чтобы дойти до колодца или до соседнего дома, хозяйка набрасывала на плечи, а в непогоду и на голову, клетчатую шерстяную шаль. А надев в придачу крепкие башмаки-паттены, она была готова ко всему.
Обитатели Ларк-Райза во многом еще походили на своих предков; но перемены уже подкрадывались к ним, хотя и медленно. В каждом доме читали еженедельную газету, которую покупали или одалживали, и хотя ее по-прежнему издавали образованные авторы для образованных читателей, так что нашим деревенским интеллектуалам порой приходилось поломать голову над их идеями, мало-помалу идеи эти добирались и сюда.
Необходимость ломать голову над идеями была естественна для поколения, воспитанного на Библии. Отцы этих людей считали «Слово Божье» единственным надежным проводником в нелегкой жизни. Священное Писание было для них и занимательным чтением, и сокровищницей слов и изречений, и поэтическим сборником – для тех, кто умел оценить поэзию. Многие пожилые люди по-прежнему считали каждое слово Библии истиной в буквальном смысле. Другие уже не были в этом убеждены; например, история об Ионе и ките требовала недюжинной доверчивости. А вот газетам верили все. Фраза «Я прочел об этом в газете, стало быть, это правда» была рассчитана на то, чтобы положить конец любому спору.
II
Малая родина
Лора пришла в этот мир холодным декабрьским утром, когда поля были покрыты глубокими сугробами, а дороги занесены снегом. В спальне Лориной матери, так же как и в других деревенских коттеджах, камина не было, и наверх носили нагретые в печи и обернутые фланелью горячие кирпичи, терявшие по пути тепло.
– Ох, как же мы мерзли, как мерзли, – повторяла мама, рассказывая ту историю, и Лоре нравилось это «мы». Оно свидетельствовало о том, что даже новорожденный малыш, никогда еще не бывавший за пределами комнаты, в которой появился на свет, уже являлся личностью.
Жизнь ее родителей была не столь тяжкой, как у большинства соседей, ведь Лорин отец был каменщиком и зарабатывал больше, чем батраки на ферме, хотя в восьмидесятые годы жалованье такого вот квалифицированного ремесленника было немногим больше нынешнего пособия по безработице.
Отец Лоры не был уроженцем этих краев; несколькими годами ранее его отправила туда строительная компания, занимавшаяся реставрацией церквей в округе. Это был опытный мастер, любивший свое дело. Говорили, будто он копировал и заменял обветшавшие детали резного убранства так, что подмену не сумел бы обнаружить и сам создатель резьбы. Отец занимался резьбой и дома, в небольшой столярке, которую построил рядом с коттеджем. Три его работы – лев, ландыши, растущие у корней