не хватало названия. Нужно было что-то универсальное и говорящее о закрытии судьбы, но ничего, кроме банального «Прощай» на латинском языке, мне не пришло в голову. «Vale», – подумал я и, выронив смартфон, побежал навстречу зимнему ветру.
На мне были синий свитер, серые штаны на флисе и вязаные коричневые носки с волками. Я бежал, повторяя историю Герора. Ноги периодически проваливались в сугробы, а в лицо бросался снег-самоубийца. Белые хрусталики таяли на щеках и превращались в слёзы. Несмотря на выпитое, внутренняя пустота никуда не делась. Я не заполнил даже её малую часть, и вся эта безжалостная мука продолжилась, будто автоматическая мясорубка проворачивала внутренности в фарш и выкидывала их в глубины пустоты, туда, где нет ничего… где темнота не имеет цвета.
Я бежал, совершенно не осознавая, как двигается моё тело и откуда в нём берётся топливо. Несколько раз водка с колой в согласии с зимним ветром опускали меня на снежные полотна, проворачивая перекатом. Я шатался, падал, вставал и всё равно бежал. На улице было пусто, никто не видел, как сумасшедший парень без куртки и в мокрых носках бежит, совершая всякие кульбиты, в сторону реки.
Двадцать минут снежных препятствий, и я увидел его. Мост. Сегодня не было ни одного желающего перейти реку. Но при этом он противно скрипел, растревоженный холодными выдохами зимы. Я медленно забрался на эту ржавую конструкцию и посмотрел вниз на белую ткань снега, спрятавшую реку. Кое-что торчало из-под её покрова. Щупальце Кракена. Труба, пронзившая Герора в день, когда он стоял здесь так же, как и я сейчас. Я уже спланировал, как это щупальце пронзит и мою грудь тоже, то самое место, где поселилась пустота, заполнив её тяжёлым холодным металлом. Постепенно снег укроет меня, поэтому тело найдут уже весной, и я подснежником выйду на свет обновлённый, синий и мёртвый. На это место Элла или Агата будут приносить два сиреневых ириса, считая меня успокоившейся душой, сбежавшей от бешеной боли и тоски.
Я уже закинул правую ногу на парапет моста но, не успев забраться на него, ощутил судороги в замёрзших ногах. Промокшие носки обледенели и стали стеклянными сапогами, сдавливающими и пожирающими тепло, которое кровь уже не успевала доставлять в ноги. Всё тело сотрясла мощная волна дрожи, голова запрокинулась, и я полетел. Мир исчез.
Глава 3
В ожидании Лайлы
Отсутствие сознания не ощущается нами никак. Его просто нет. Никто не знает точного ответа, где в это время обитает наше Я. Возможно, оно бороздит другие миры или устраивает себе маленькую смерть, уходит к богу и питается его мудростью или обращается к дьяволу за оружием. В любом случае это отсутствие навсегда остаётся тайной, и пришедший в сознание человек, словно перезагрузившаяся биосистема, подключается к внутреннему генератору жизни на полную мощь, оставив заблокированной память о бессознательном существовании во сне, обмороке, коме. Наверное, умерев, мы также куда-то путешествуем, только уже без возможности купить обратный билет. Маршрут оформляется в один конец, и возвращение