не приносило особенных преимуществ. Ну, кроме каких-то незначительных. Например, однажды мистер Партридж хотел закончить один длинный расчет к ужину. Ча́са для этого было недостаточно, так что в шесть часов он переместился обратно в пять и, проработав два часа между пятью и шестью, легко выполнил свою задачу к ужину. И однажды вечером, когда в суете мистер Партридж вспомнил про свою любимую радиовикторину только к ее окончанию, нетрудно было вернуться к началу и прослушать ее целиком.
Но хотя из подобных мелочей могла бы складываться значительная часть работы машины времени после ее запуска – не исключено, они послужили бы хорошей рекламой в деле продажи недорогих домашних наборов, – они не были достаточно впечатляющими и удивительными, чтобы создать репутацию машины и (что важнее) репутацию Харрисона Партриджа. Великий Харрисон Партридж мог бы получить несметное богатство. Он мог бы отойти от дел – от своей сестры Агаты – и больше никогда ее не видеть.
У него появился бы значительный авторитет и очарование, несмотря на лишний вес и лысину, и красивая неприступная Фейт Престон упала бы в его объятия, как спелая слива. Он бы…
И именно в то время, когда мистер Партридж предавался своим мечтам, в его кабинет вошла сама Фейт Престон. Она была в белом спортивном костюме и выглядела такой свежей и безупречной, что вся комната, казалось, озарилась от ее появления.
– Я ненадолго, не буду дожидаться вашу сестру, – произнесла она. Ее голос был под стать ее облику. – Я хотела, чтобы вы узнали первым. В следующем месяце мы с Саймоном собираемся пожениться.
Мистер Партридж даже не запомнил, что она сказала после этого. Наверняка привычно прокомментировала беспорядок в его лаборатории и вежливо поинтересовалась текущими исследованиями. А сам он, видимо, выдал стандартные добрые пожелания и поздравления ей и этому проклятому молодому хлыщу Саймону Эшу. Но все его мысли были о том, что он хотел ее и нуждался в ней и что великий, неотразимый Харрисон Партридж должен появиться до следующего месяца.
Деньги… Вот что было нужно. Деньги. На деньги он мог бы приобрести качественное оборудование, способное выдержать мощные нагрузки, и деньги были той силой, от которой зависели действительно впечатляющие результаты. Вернуться хотя бы на четверть века было бы достаточно, чтобы поразить мир. Чтобы появиться на Парижской мирной конференции, к примеру, и сообщить делегатам неизбежные результаты их слишком мягких – или слишком строгих? – условий. Или же свободно пройти сквозь века, вспять по тысячелетиям, находя утраченные произведения искусства, узнавая забытые секреты…
– Хм! – усмехнулась Агата. – Все еще гоняешься за той девчонкой? Не будь старым дураком.
Мистер Партридж не заметил, как вошла Агата. И не слишком хорошо видел ее сейчас. Его посетило видение своеобразного рога изобилия, который даст ему денег, которые дадут ему аппарат, который даст ему мощную машину времени, которая даст ему успех, который даст ему Фейт…
– Если