Хёна только что снялась в качестве гостьи в программе, где создавала новый рецепт рамёна.
«Рамён, значит? А ведь в прошлый раз она точно говорила о куриной каше. Каша, которую мама готовила ей во время простуды. Сама же сказала, что это блюдо всей твоей жизни. А до этого был поккымбап, который отец готовил в качестве ночного перекуса!»
На следующий день после того, как Чон Хёна съела куриную кашу, снова ничего не произошло. Она села за компьютер, изо всех сил убеждая себя, что все равно ни на что не надеялась, чтобы подавить разочарование. Она даже думала отправить Хёне личное сообщение и спросить ее напрямую. О том, что она бы хотела съесть перед смертью. Хёна славилась тем, что часто отвечала на сообщения фанатов. Но когда она зашла на страницу Хёны, увидела, что комментарии и личные сообщения там закрыты. Концентрация хейта настолько зашкалила, что ей даже пришлось опубликовать объявление о том, что комментарии и личные сообщения временно недоступны. Среди этих злобных комментариев были и те, которые оставила сама Чон Хёна.
В конце концов ей снова пришлось смотреть программы с участием Хёны и ее интервью в журналах, чтобы найти что-то, что могло сойти за рецепт ее души. Она подавила кипящее раздражение и начала искать видео. Во время поиска информации о Хёне девушка обнаружила, что та на удивление мало говорит о личном. Чон Хёна думала, что раз девушка поддерживает образ хохотушки, то разбалтывает все всем вокруг, так что узнать рецепт души не составит труда, но это оказалось не так. Чон Хёна с трудом раскопала историю о поккымбапе, который готовил отец, в статье длиной менее десяти строк, которая вышла в журнале почти сразу после дебюта Хёны. Хотя Хёна довольно часто снималась тут и там, она не была достаточно популярной, чтобы журналы публиковали эксклюзивные интервью с ней или приглашали в качестве единственного гостя на развлекательные шоу, поэтому отыскать информацию о ней было так же просто, как достать звезду с неба или найти иголку в стоге сена.
«Рамён, говоришь? Все, что ты называла блюдами своей жизни, не являлось рецептом твоей души! Очевидно, что и слова о том, что тебе нравятся те блюда, и их истории – все это ложь. И почему я должна так из-за тебя напрягаться?»
Разумом она понимала, что это не вина Хёны. Вероятнее было, что солгал Локи, а не Хёна. Ведь трансфер душ никак невозможен. Однако выпитые одна за другой банки пива лишили ее разума, оставив только эмоции.
«Может, хватит? Это же такая глупость».
Чон Хёна закрыла видео.
«Чем это отличается от веры в то, что к тебе прилетит сова с приглашением в школу магии? Демон, говорите? Да какой демон станет напяливать на себя фартук и готовить? А собирать рецепты? Ладно. Я просто подыграла ему от скуки. Я ведь не поверила взаправду. Так что теперь хватит. Перестану и…»
Ее рука, привычно обновлявшая соцсети, замерла. Чон Хёна на мгновение тупо уставилась в монитор, продолжая сжимать в руке мышь. На экране возник текст, но она совершенно его не видела.
«И что я сделаю, когда перестану?»
Чон