инициатива, и сняты ограничения…
Я захлопнула книгу. Нет, нет. Совершенно не нужная информация. Не лучший способ развеять мысли от учебных нагрузок. Не завалить бы мне сессию с этими звездами, которые знают все обо всех, но на экзамене не подскажут ответ.
С того раза я Макса не видела. К лучшему. Его группа сдавала экзамены в другие дни. Даже если бы мы увиделись, на одной из кафедр, случайно, вряд ли бы последовало развитие. Потому что – ни к чему это. Та ночная прогулка ничего не значит. Абсолютно. Если вдуматься, мы ничего такого не делали. Ни о чем особенном не говорили. И уж, во всяком случае, не договаривались.
Выкинуть, выкинуть из головы.
Сессию я сдала. Предстояли каникулы. Последние в моей жизни перед последним курсом. Еще год, и я стану окончательно взрослой. Напоследок хотелось отдохнуть.
Кстати, Сладкий окончил университет. На приличный отдых у него денег не было. Да и ни на какой не было. Нищий выпускник. Его родители подкинуть жлобились.
Поэтому поехали мы с ним ко мне на родину.
Последний раз я здесь гостила еще до свадьбы. Странное чувство: в родном доме я – гостья. Ничего не поделать, детство прошло, а с ним и привязанность к этому месту. После столичных четырех лет все казалось здесь маленьким, жалким, убогим. Таким оно, объективно, и было. Никакой сентиментальности я не испытывала. Скорее, неловкость от необходимости периодически сюда возвращаться.
Мамина квартирка с нашим приездом стала совсем крохотной. Чего стоил один только отчим в бессменных носках. Да и сестрица, – слова не вытянешь, а тут вдруг разговорилась до радостного недержания. Еще и жара, и гул от завода.
Сладкий терпел.
Хорошо хоть имелась дача. Поехали всем семейством. Домишко-то никакой, зато – простор, лес, река, неиспорченный воздух.
Вода из колодца. Удобства на улице. Место низинное. Миазмы болот. Круглосуточные комары, мириадами прущие в маломальскую щель.
Сладкий терпел.
Дача существовала в процессе хронического строительства. Стены да крыша. Остальное – занятие на всю жизнь. Мшистый фундамент помнил приложение рук еще моего папы. Более поздние наслоения связаны уже с отчимом.
Иными словами, дачу тянула на себе мама, в разные периоды подключая к проекту различных мужчин. Поскольку я в этот раз прибыла с собственным мужем, его крепкое тело не имело причин не оказаться задействованным. Забавно было смотреть, как этот столичный пижон приобщается к мускулистым и потным забавам рабочего люда: таскает доски, прилаживает, пилит, стучит молотком. У него получалось.
Сладкий мужественно терпел.
Неожиданно отчим стал поддавать. Сперва, как всегда, по чуть-чуть, с филигранным дозированием. Вскоре сорвался. Вовлек и моего, за знакомство и для мужской солидарности.
Сладкий терпел из последних сил. Потом его стало тошнить.
– Сдохнешь тут с вами… – Он плевался и кашлял.
– Извини. Я не заставляла тебя пьянствовать.
– При чем здесь это… Я вообще, о