слышу их перекличку. Но главная жуть – они обсуждают меня.
Голос справа: «Этот человек, безусловно, виновен».
Голос слева: «Он не свободен, и значит, не волен в поступках».
Справа: «У человека всегда существует выбор».
Слева: «Нельзя быть уверенным, что выбор делает он, а не делают за него».
Я хочу что-то произнести. Ничего не выходит. Мои губы немы. Я весь онемевший, бесплотный, бездейственный, меня словно нет. Но раз меня нет, как я могу находиться в этой кошмарной реальности? И может ли быть реальностью голос того, кто незрим?
Справа: «Гнет обстоятельств не отменяет личной ответственности».
Слева: «Главная ответственность любого существа – сохранить самое себя».
«Давайте не будем заниматься вульгарным зооморфизмом».
«Но и не будем забывать первичность законов природы».
«Инстинкты не могут быть выше морали».
«Но мораль не может быть выше нравственности, важнейшего человеческого инстинкта, который и отличает личность от особи, а мораль как раз-то придумана, чтобы личность насильственно подавить».
«Мораль существует для интеграции личности в общество. Без строгой морали общество рушится, наступает хаос, и когда это случается, личность исчезает как таковая, а на первый план выходит особь, животный инстинкт».
«Так не эта ли катастрофа произошла с нашим обществом: от перестройки к распаду, от гласности к аморальности, от демократии к вседозволенности, от свободы предпринимательства к инфляции нравственных ценностей? И не эти ли обстоятельства определили судьбу нашего подсудимого?»
Тут я содрогнулся: меня судят? За что? В чем обвиняют? Какое имеет ко мне отношение это раздвоенное призрачное многословие?
Неожиданно грянул еще один голос. Он донесся оттуда, откуда я вышел, и куда с испугом смотрел. Там был яркий, слепящий свет.
«Прошу вас не отвлекаться! В составе преступления мы разбираем только два слова… Только два, действительно важных… Любовь… и Смерть».
Тот сон я помню. Не слово в слово, но его образ. В нем сконцентрировалась жизнь, остановившаяся в мертвой точке декабря. Минул январь, потек февраль. Не отпускало. Все время боль. Опустошенность и смертельная усталость.
Все мои мысли оставались скованными Адой. Которой больше нет. Я понимал, нас разлучила независимая от меня причина, рок. Но понимание не заглушало отвратительного чувства, что ее гибель все же как-то связана со мной. Я осознал простую вещь. Словно очнулся ото сна, в котором раньше жил, и вдруг раскрыл глаза. Очнулся потрясенный – той очевидностью, которая всегда присутствовала рядом, и на которую я обратил внимание так запоздало: нельзя шутить с любовью.
Мое существование превратилось тихий ад. Зима казалась навсегда. Холодный мир, покрытый снегом, виделся пустыней, где всякую возможность жизни уничтожил страшный взрыв. Я был один. Энергия иссякла. Слезы так и не излились. Жизнь не хотелось, не отыскивалось смысла.
Лучше бы я умер.
Скорпионы обладают поразительной живучестью.