так оглядывается, словно припоминает, не забыл ли чего собрать в дорогу… Вот перед вашей турпоездкой он так себя вел, но тогда я знала – вернется… А сейчас… Так страшно, Саша!
Мне стало не до пирожков. Кусок в горло не лез. Я видел, что Ксюха вот-вот заплачет. Что я мог сказать ей в утешение? Соврать что-нибудь. Так ведь почувствует, что я вру. Не поверит. Только хуже сделаю. А сказать всю правду, тоже не могу. Она ее убьет. Да и не знаю я всей правды. А вернее – сам от нее отгораживаюсь. Вот ведь считается, что хуже смерти ничего с человеком случиться не может. Оказывается – может. Знать, что близкий тебе человек может непонятно куда исчезнуть и даже ждет этого с нетерпением, гораздо хуже.
– Погоди, – с трудом проговорил я. – Ничего еще не случилось. Понимаешь, пацаны могут верить во что угодно, но это не значит, что это с ними произойдет на самом деле. Кто из нас в детстве не придумывал сказочные страны и не верил, что однажды там очутится?..
– А если – не произойдет, как ты говоришь, то лучше не станет, – вздохнула сестра, но глаза ее высохли. – Будет ждать, тосковать невесть по чему, перестанет учиться нормально, забросит все свои увлечения…
– Да, это тоже плохо, – с облегчением согласился я, – но у нас будет время вытащить его из этого состояния. Поедем летом к морю… Что нам «Артек»! Можем хоть навсегда на юге поселиться, купим дом или построим – по своему вкусу.
Ксюха улыбнулась и у меня отлегло от сердца. Она не знала, что я лгу, на это раз. Никуда я из Литейска не уеду. Не бросать же мне всех остальных. Да и Володька, скорее всего, не захочет. Если все мечты его и других пойдут прахом может и впрямь случиться кое-что похуже исхода. Вот что превратятся все эти гомо супер, если не будет исполнено им обещанное? Не станут ли мои школяры бандой, по сравнению с которой всякие там солнцевские – просто младшая группа детсада? Тем более, что они уже на пороге взрослой жизни со всеми ее потребностями и желаниями.
Пока я размышлял об этом, сестрица загнала брательника и его дружка в ванную, мыть руки, а потом усадила за стол рядом со мною. И гора пирожков стала таять. О минувшей ночи не вспоминали, говорили о чем угодно – о фильмах, книгах, электронных играх – только не об этом. Все это живо интересовало пацанов. Ксения посматривала на них с затаенной радостью. Видимо, ей стало казаться, что ничего еще не потеряно. И никуда они не денутся. Мне тоже очень хотелось в это верить.
Севка решил заночевать у Борисовых. А мне было еще чем заняться и, прежде чем уйти, я набрал номер телефона Воротниковых. Трубку взяла Аглая Мефодьевна. Я сказал, чтобы она пригласила к аппарату дочь.
– А это вы, Саша! – воскликнула потенциальная теща. – Рада вас слышать!
– Удивлен, – сказал я. – Раньше вы даже голос подделывали, чтобы за дочь себя выдать и таким образом ввести меня в заблуждение.
– Так это была шутка, Саша! – принялась изворачиваться она. – Я еще не стара, могу и пошутить с молодым человеком.
– А как же сынок дипломата? С ним у вас шутки кончились?
– Ах, он оказался такими негодяем. Виленочка мне все рассказала…