Потому что в этой массе чиновников хватало и балласта, в том числе с огромным самомнением и куриными мозгами. И им нужно было врать, просто для того, чтобы этот кадр не затормозил дело и не помешал отлаженным процессам. Вот и научился. Да так лихо, что даже Сталин вполне поверил в искренность этих слов. Тем более что в них, как и в любой лжи, была лишь часть лжи.
Еще немного поболтали.
Но было ясно – напряженность Сталина к концу беседы спала. И даже появилась некоторое добродушное расположение. А вот Ворошилов держался чутко и осторожно. Хотя, конечно, так же нервничать, как в самом начале, перестал.
Напоследок, уже вставая из-за стола, Иосиф Виссарионович заметил книгу по радиотехнике с закладкой. Подошел. Глянул.
– Ты позволишь? – спросил он и после кивка Фрунзе полистал.
Сначала открыл на закладке, а потом посмотрев страницы перед ней. Не все. Вразнобой. Однако карандашные заметки на полях, которые оставил Михаил Васильевич, заприметил.
– Я смотрю – вдумчиво читаешь.
– Так и есть, – кивнул нарком. – Учусь. Толковым радиотехником я не стану. Некогда. Но хотя бы в общих чертах разбираться нужно. Не хочу, чтобы подчиненные вешали лапшу на уши или какие-то прожектеры во грех вводили. А радио – это дело важное для армии. За радиосвязью будущее. Новая большая война будет войной моторов, связанных воедино по радио…
На самом деле Фрунзе имел вполне неплохое техническое образование. В свое время отучился по специальности «Технология машиностроения» в МГТУ имени Баумана. Там. В прошлой жизни. И какой-никакой, а уровень понимания радиотехники имел. Во всяком случае, достаточный для того, чтобы разбираться в разного рода прожектах 1920–1950-х годов вполне уверенно. Но для грамотной оценки стратегии ему требовалось четко и ясно понимать текущий уровень развития. Что в СССР известно, а что нет. А еще лучше – не только в СССР, но и в мире. Но начал он с простого.
Сталин же хмыкнул. Закрыл книгу, положив ее на место. И направился на выход. Он принял слова Фрунзе за чистую монету. Потому как оснований считать иначе не было. И выглядело это в его глазах крайне занятно… необычно… очень необычно, потому что почти все бывшие революционеры, достигнув определенного уровня, садились на попу ровно и почивали на лаврах. Таких вот, как Михаил Васильевич, которые стали учиться на высоком посту, он навскидку даже десятка назвать не смог бы…
Вышли они с Ворошиловым на улицу.
Сталин сразу поежился. Мороз.
– Плохо, Клим, в нашем ГПУ работают. Плохо.
– Согласен. Плохо.
Помолчали.
Несколько нервным и болезненным моментом было то, что начальником указанного Михаилом Васильевичем следователя являлся Генрих Ягода. Очень важный и нужный Сталину союзник в ОГПУ. Человек, через которого он стремился установить контроль над органами.
Вот и думай теперь.
Немного помедлив, Сталин пошел к машине, не выпуская изыскания по убийству Софьи Алексеевны из рук. Фрунзе охотно отдал ему эту папку. В конце концов, для него и готовил. Поначалу хотел обнародовать