наблюдалось.
– И как же вы его отпустили после всего этого?
– Я его выгнал из операционной. А когда мы с вами закончили, он уже ушел домой.
– Напишите подробную записку о произошедшем. И вы сами, – кивнул он врачу, – и всем, кто соотносился с делом, распорядитесь написать. Включая тех, кого вы посылали за анестезиологом. Ясно?
– Ясно, – серьезно ответил врач.
– Повторите.
Он повторил. Причем с парочкой неточностей. Фрунзе его поправил. Тот снова повторил. В этот раз правильно.
– Слышали? – несколько хрипло спросил врач, поправив воротник, когда вышел из палаты.
Все кивнули.
– Чтобы к вечеру сдали записки, подробно все описав…
Фрунзе же проводил их взглядом. Дождался, пока закроется дверь в палату. Проверил свой пистолет. Зарядил его дослав патрон в патронник. Поставил на предохранитель. И положил под подушку.
1925 год нес в себе не только вызовы да тревоги, но и ответы на них. Например, почти повальная вооруженность старых членов партии. Даже на операцию Михаил Васильевич отправился с оружием. Со своим Mauser C96. Мало ли. Учитывая уровень бандитизма, случиться могло все что угодно.
Его явно пытались убить. И ничто не говорило о том, что это не попытаются довести до конца. Понятно, этим своим распоряжением шумиху он поднял знатную. Получаса не пройдет, как вся больница станет об этом судачить. А где-нибудь послезавтра уже и по Москве начнут обсуждать. Хотя тут он не был уверен. Все-таки на дворе 1925 год. И скорость работы сарафанного радио здесь не в пример ниже.
Так или иначе, но он дождался, пока явятся вызванные врачом лично преданные Фрунзе бойцы. Из числа доступных, тех, кого можно было выдернуть быстро и без лишнего шума. Проинструктировал их. И только после этого лег спать, хотя хотелось это сделать намного раньше. Сильно раньше. Голова гудела и пульсировала в висках. А во всем теле была слабость и какая-то нервность, что ли, мышцы время от времени подергивались. Явно с ним происходила какая-то настройка и адаптация тела…
Ближе к полуночи, собрав записки, врач внимательно перечитал их и подшил в папку. Факт покушения на убийство был очевиден. Особенно сейчас, после слов наркома и изучения вот этих вот бумажек.
Ему было страшно.
С такого рода проблемами он не сталкивался никогда ранее. Как поступит сам Фрунзе? Как отреагирует ГПУ? Как оценит ситуацию партия? В любой момент это покушение могли раздуть и устроить для всего коллектива веселую жизнь вплоть до высшей меры. В том числе и для тех, кто к делу был непричастен.
И в этой связи он отчаянно пытался понять – что же толкнуло анестезиолога на столь опрометчивый шаг. Он ведь целенаправленно пытался убить наркома. Зачем? Почему?
Да, к вождям революции у многих в советской России были счеты. Гражданская война полна боли и утрат. Но анестезиолог вроде бы стоял за советскую власть. Чуть ли не с первых дней. Да и, если положить руку на сердце, Фрунзе не так уж и сильно замарался в войне, из которой чистым не выйти. Всего несколько грязных эпизодов. На фоне