завала, цепляясь за сучья, принялись карабкаться вверх. Башкиры обреченно защищались, сбрасывая мушкетеров пиками, рубя саблями. На верху завала разгорелась жестокая рукопашная схватка. Солдаты умело кололи башкир штыками, били по головам прикладами, сбрасывали вниз. Кругом стонали раненые и умирающие, кричали, стараясь этим напугать противника, живые. На кучу деревьев лезли все новые и новые волны атакующих, так что они в конце концов своей массой задавили защитников. Оставшиеся в живых мятежники побежали к коновязям, которые были на опушке леса. Вслед им устремились перелезшие через завал солдаты. Другие мушкетеры стали быстро растаскивать деревья – освобождать проход. Вышли из леса две обходные группы солдат, начали стрелять в отступающих к деревне башкирских всадников.
Когда дорога была свободной, подполковник Финк бросил вперед казаков и гусар. Те быстро загнали мятежников в их деревню, но дальше не пошли. Поселение башкир представляло из себя настоящую крепость: улицы были перегорожены баррикадами из бревен и всякого хлама. Кругом виднелись многочисленные защитники.
Из центра села ударила пушка. Кавалеристы разбились на небольшие группы, рассыпались по всей поляне, которая, в окружности, занимала немалую площадь. Казачий разъезд, в котором были давешний урядник с Афоней и Родионом, углубился в лес на противоположном конце.
– Да никого тут нет, господин урядник, – беззаботно встряхнул головой геройский казак Афоня. – Нехристи все – в деревне… Что им в чащобе делать?
– Болтай!.. – презрительно хмыкнул опытный вояка, урядник. – Басурманы на всякие уловки мастаки. Схоронятся в лесу, а как мы пойдем на приступ деревни, вдарят нам в спину!
Обследовав порядочный массив чащобы и никого не встретив, казаки остановились передохнуть. Урядник обратился к Родиону.
– Атаров, табачок есть? Я свой во время недавней сшибки в лесу посеял.
– Как не быть? Имеется, – с готовностью отвечал тот. Достав расшитый жинкой цветастый кисет, протянул начальнику. – Угощайся, Иван Игнатьич, табачок добрый… Самосад с собственной плантации.
– Ну, коли угощаешь, Родион, дай-ка и мне щепоть, – потянулся за дармовым куревом и Афоня – веселый казак, большой любитель дурницы.
Удальцы крепко набили трубки, с наслаждением задымили.
– Покурим, малость отдохнем и до своих тронем, обратно, – говорил, задумчиво пуская кольцами сизый табачный дым, урядник Иван Игнатьевич. – Там скоро главная баталия начнется, надо как раз поспеть.
– На тот свет, чай, никогда не опоздаешь, Игнатьич, – лукаво подмигнул Родион Атаров. – Пущай солдатушки воюют, у них ни семьи, ни кола, ни двора, а у нас жинки с детишками в городке.
– И то правда, – согласно кивнул урядник. – Был бы то настоящий неприятель, вроде турков, а то так, башкирцы голозадые… С ими воевать – себя не уважать! Что мы, жандармерия, что ли?..
– Слышь, господин урядник, – полез с вопросом Афоня, –