мультирелигиозное советское государство в середине XX столетия, а до этого входило в состав Российской Империи. На этом пространстве, несмотря на марксистский запрет, сохранилась бытовая религиозность, с целым калейдоскопом традиций и обычаев. В целом же всё это пространство, и в имперский, и в советский периоды, представляло собой составную часть государства-империи (а не государства-нации). В этой связи его полиэтничность и мультирелигиозность являются данностью по сей день.
Иными словами, то, что может гармонично сосуществовать в рамках государства-империи, где подходы к субъектам – народам, этносам, общинам – со стороны центра укрупнены, совершенно не уживается в рамках государства-нации с его атомарным индивидуумом в качестве субъекта. И это просто вопрос выбора проекта или модели развития. Если бы нынешний киевский режим установился под лозунгом федерализации, – а это некий суррогат имперского устройства, механическая модель, повторяющая принципы, на которых стоит государство-империя, – то и после майдана «украинцы», как и малороссы, продолжали бы жить в благоденствии вместе с русскими, спокойно двигаясь к выборам. На телевидении на русском языке в открытой дискуссии выступали бы Царев, Добкин, Кернес, Симоненко, Свистунов и Витренко, а Одесса готовилась бы к летнему сезону, подшучивая над кандидатами, а не погрузилась в траур 2 мая. Но майданная революция по своей сути была действительно «бандеровской», и именно такого, репрессивного, дискриминационного эффекта по отношению к русскому большинству ждали её вдохновители – американские стратеги, нацеленные на дестабилизацию этого пространства, а не на его стабилизацию. Чего они в итоге и добились, объяснив представителям хунты, что такое национальное государство и как его строить. «Хотите украинское национальное государство?» – вопрошали американские политики, зачастившие к своим подопечным в Киев один за другим. «Хотим, хотим!» – кричали бандеровцы Майдана, подбрасывая в небо автоматы. «Тогда избавьтесь от всего разнородного, инакомыслящего, от любого культурно-цивилизационного влияния России, которое представлено жителями юго-востока, от русских, в конце концов, составляющих большинство населения Украины».
Именно это настойчивое движение к национальному государству и должно было быть зафиксировано выборами как процессом юридической легализации американо-бандеровской преступной группировки. До выборов она оставалась группой мятежников, вооруженным путём совершивших государственный переворот, захвативших комплекс правительственных зданий в центре Киева вокруг Майдана. Так к ней и надо было относиться, не признавая выборы. Потому что именно после выборов, зачем-то признанных со стороны РФ, вся эта банда стала законной властью – и дальше она уже по закону, слившись с государством и основываясь на конституции и собственном уголовном праве пытала, сжигала, вешала и проводила «антитеррористическую операции» (АТО), осуществляя