вы сидели в этом кабинете, когда я еще лежала в колыбели.
– Тебе семнадцать?
– Да, только что исполнилось.
Он пролистал несколько страниц назад.
– Ах да, вижу, двадцать первого июня.
– А что там еще обо мне написано? – Я занервничала.
– Ничего особенного. Твое имя, имена родителей. Номер твоего страхового полиса. И несколько строк о причине визита.
– Можете прочитать?
Он на мгновение замешкался, но все же выполнил просьбу:
– В последнее время Одри ведет себя подозрительно (со слов отца). Раздражительна, дважды были панические атаки в церкви, отказывается посещать службу. Отец подозревает наркотики.
Я фыркнула.
– Отец у меня вообще подозрительный.
– Значит, наркотики ты не принимаешь? – спросил Лейдеман.
– Нет, конечно. Наркота – это уже не модно. Да и кожа от них портится.
Он записал что-то в блокнот и снова поднял глаза:
– Помнишь, когда тебе впервые стало страшно в церкви?
Я пожала плечами:
– Думаю, месяца два назад.
«Думаю»? Ты не думаешь, ты точно это знаешь, Одри Патс. Как будто ты сможешь забыть тот момент, когда впервые его увидела.
Я наблюдала, как Лейдеман, нахмурившись, пытается придумать следующие вопросы. Сейчас начнет играть в угадайку. А то, что тебя пугает, – это животное? Нет. Предмет? Нет. Значит, человек? Нет, менейер Вард, это нечто такое, чего вы никогда не видели в своей комнатушке на четвертом этаже. Это сам дьявол.
У меня внезапно затряслись руки. Я сделала глубокий вдох и попыталась представить что-нибудь другое. Подумать о чем-то глупом и невинном вроде чаек, парящих высоко в небе, или зеленой ручки c логотипом.
– Я здесь в безопасности? – Я не могла поверить, что спросила это вслух, еще и странным высоким голосом. Он наверняка подумает, что я сумасшедшая. – Я не хочу в больницу.
Потому что если заберут туда, сбежать уже не получится, и они будут делать со мной все, что им вздумается.
Краем глаза я увидела, как Лейдеман встал. К уда-то ушел, а затем вдруг оказался прямо возле меня со стаканом воды в руках.
– Здесь ты в полной безопасности.
Я взяла стакан и так обхватила его ладонями, будто держу чашку горячего шоколада. Как идиотка! Стакан был холодным, но по какой-то причине мне это даже нравилось, словно эта прохлада наполняла мое тело, остужая горящие щеки и замедляя сердцебиение.
Лейдеман молча наблюдал, как я пью воду. Раз глоток. Еще один. С каждым глотком по телу разливалось спокойствие. Было так хорошо, как будто время остановилось. Меня словно поместили в пузырь, где никто не сможет до меня добраться. Глотки становились все меньше, потому что мне хотелось сохранить это ощущение как можно дольше. Делая очередной глоток, я проверяла, сколько воды еще осталось.
Лейдеман ничего не говорил, но иногда что-то записывал. Затем я услышала, как он чиркает у себя в блокноте, но скрип карандаша был настолько тихим, что не нарушил целостности пузыря.
Внезапно раздался пронзительно громкий звук, как будто