было как-то их информировать.
Невозможно было ожидать, что Бринн не станет сплетничать. Это часть ее натуры. У всех есть своя «ахиллесова пята», и быть хорошей подругой – значит любить и принимать человека при любом раскладе.
Сесили достает смартфон.
– Нужно сделать наше ежегодное селфи имени Первого Дня Учебы. – Ее улыбка становится немного тусклее. – Ох, это будет наша последняя такая фотка.
Мы делаем селфи в первый учебный день начиная с шестого класса. Тогда у Бринн появился первый мобильник с камерой в нашей компании. В тот же год мы запретили моей маме фотографировать нас троих на школьном крыльце (это она делала еще, когда мы ходили в детский сад). Не в средней же школе, в самом деле! Мы же уже такие взрослые.
– Скажите «стареем», – говорит Сесили. Мы все улыбаемся, и Сесили несколько раз нажимает на экран. Потом смотрит на получившиеся фото. – У меня волосы дурацкие. Давайте еще раз.
Волосы у Сесили не бывают «дурацкими», но я снова натягиваю улыбку и готовлюсь к паре десятков кадров, которые понадобится сделать, пока Сесили не найдет один подходящий. Бринн начинает кривляться уже на пятом фото. Рядом кто-то шепчется и тычет в меня пальцем. Моя улыбка становится напряженной.
Наконец получается фотография, которая удовлетворяет запросам Сесили.
– Нат, как тебе повезло, что ты натуральная блондинка. Я до фига и больше на мелирование спустила.
Я убеждаю Сесили, что ее волосы выглядят потрясающе. И даже пытаюсь сделать вид, что это наш первый разговор на эту тему.
– Какая сегодня прическа у Брента? Он с муссом уложился или просто феном посушил?
Сесили с прошлого года сохнет по моему брату, и, кажется, тот факт, что он выпустился, не потушил пожар в ее крови. Скорее наоборот.
– Понятия не имею, – отвечаю я. – Ты что, реально думаешь, что я столько внимания уделяю волосам брата? – Я обмениваюсь полными скепсиса взглядами с Бринн. Влюбленности превращают мозги Сесили в лапшу. И стыдно от этого всем, кто хоть как-то причастен.
Подходит Шелли из команды по легкой атлетике, поздравляет меня с возвращением. Мы дружили, пока я не перестала бегать прошлой весной, да и в этом году с травмированной лодыжкой мне явно не до тренировок. А кроме легкой атлетики, нам с Шелли особо не о чем поговорить.
– И где только были все эти люди, когда я в больнице валялась? – шепотом спрашиваю я у подруг. Меня навещали в палате только Бринн, Сесили и моя учительница рисования. Не из школы, а из Виксбургского института искусств, настоящего рая для любого художника в моем родном городке в штате Мичиган. Я занимаюсь с Су Ан один раз в неделю вот уже три года подряд. Она переживала за мое общее состояние, но что-то мне подсказывает, что сильнее всего она была обеспокоена моей мелкой моторикой после аварии. Мне куча всего в жизни плохо дается, но этого ни в коем случае нельзя сказать про рисование. К большой радости для Су, несчастный случай никак не повлиял на мои способности.
У моего шкафчика останавливается парень, которого я не