к дереву, Клода наблюдала за подростками, которые плечом к плечу сидели на корточках на берегу реки и мыли посуду. Астра хлопнула Фридома по руке, обрызгала водой, тряхнула волосами, но он тоже с ней заигрывал. Когда она сорвала с него шапку и натянула ее себе низко на лоб, Фридом слегка приобнял Астру за талию, а потом побежал за ней по тропинке, громко повторяя ее имя.
– Астра сказала мне, что у Фридома далеко идущие планы, – заметил Рэймонд, присев рядом с Клодой и протянув ей кружку с водой.
– Да, это так, – подтвердила Клода и, сделав большой глоток, добавила: – И я почти ошарашена. Через несколько дней мой малыш пойдет в университет! Можешь себе представить, он хочет учиться на финансиста.
– Все они должны раньше или позже двигаться куда-то дальше.
– Ну да, только надо ли ему продолжать учиться? Мне кажется, учителя на него слишком сильно давили. Они всегда что-то говорили о его больших возможностях, считали, что он гений или кто-то в этом духе.
– Гениев не бывает.
– Вот именно, – согласилась Клода, поигрывая одним из своих браслетов. – Ты ведь не знаешь, как мой сын толкал речь на выпускном торжестве. Когда Фридом выступал, он казался мне чужим человеком. Он говорил только о достижениях и успехах. Ну скажи на милость, разве так должен думать семнадцатилетний парнишка? А когда он кончил, все в зале встали с мест. – Клода откинула волосы назад, за плечи, и уставилась на ветви, которые над головой покачивал легкий ветерок. – Он говорит такие вещи, которые вызвали бы гордость у большинства родителей. И он прав. Но я не нормальный родитель. Меня с души воротит от его материализма. Конечно, в детстве его изрядно помотало с места на место, бардака и хлопот на его долю выпало немало, и, как я понимаю, ему совсем не хочется быть таким же нищим, как я. Ну и ладно. Только почему до него не доходит, что ни деньги, ни престижная работа не могут ничего в жизни исправить и сделать человека счастливым? Однако он говорит, что хочет именно этого. Называет это нормальной жизнью…
– Его детство было как приключение, – перебил ее Рэймонд. – Когда-нибудь он это поймет. Не стоит тебе себя за это винить.
Она едва заметно улыбнулась.
– Я в это не особенно верю. А если говорить честно, мне хотелось бы, чтоб он передумал и еще какое-то время оставался со мной. Я пока не готова с ним расстаться.
Рэймонд вынул из кармана зубочистку и легонько сжал в зубах.
– Так что, – спросил он, – значит ли это, что ты уже приняла решение? Ты в этот раз собираешься здесь остаться и быть моей главной помощницей?
– Ну, не знаю. А что стало с Дорис? Разве это была не ее работа?
– Она наведывается сюда время от времени, но мне нужен кто-то другой. Кто-то, кто готов пахать как лошадь. – Он слегка улыбнулся.
Клода посмотрела на реку – всю в солнечных брызгах, серебристую, быструю, потом перевела взгляд на спавшую Сативу, прижимавшую худенькими ручонками коленки к груди.
– Трудно принимать