годы, и терзали друг друга бесконечными «а помнишь?». Тем более что вспоминать было действительно много чего. С одной стороны, всем хотелось побыстрее ощутить на плечах офицерские погоны, зримо, так сказать, подтвердить свою самостоятельность. С другой – жаль было расставаться с курсантскими, прикипевшими за пять лет. Ведь больше всего мы боимся сменить привычки…
В тогдашнем ВИИЯ переход ещё от курсантской жизни к офицерской был недолгим и, строго говоря, занимал меньше суток: от окончания последнего государственного экзамена до вручения утром следующего дня дипломов на плацу. Говорят, последний курсантский день запоминается ярче, чем первый офицерский. Тем более что этот первый всегда бывает каким-то вычурным, что ли. Группа Глинского последней на курсе сдавала заключительный «гос» по «дуборощинской» тактике. И самым последним из всех отвечать выпало как раз Борису. Так что он, можно сказать, дольше всех на курсе пробыл курсантом.
А вышло это не случайно. Из мальчишеского озорства и уже взрослой, почти офицерской солидарности одногруппники решили устроить Боре пятерку. Это был, наверное, единственный предмет, который Глинский знал очень и очень средне – недолюбливал он тактику, честно говоря. Считал её факультативным предметом в ВИИЯ. Ну а «дубы», то есть преподаватели кафедры оперативно-тактической подготовки, это отношение чувствовали и обычно долго колебались между тройкой и четверкой. Друзья решили исправить эту традицию и прибегли к маленьким хитростям. Во-первых, Глинского вопреки алфавиту поставили сдавать последним, а Новосёлова предпоследним – так и список составили. Илья-то себе уже практически гарантировал пятерку – его «дубы» явно жаловали: у них существовало негласное правило: командиру группы оценку на полбалла завышать. Для поднятия авторитета. К тому же Илья уже стал полноценным сержантом и из девятимесячной командировки вернулся с медалью «За боевые заслуги». «Дубы» от таких «финдиборций с кондиснарциями» просто млели.
Так вот именно оценкой Новосёлова на предстоящем «госе» вдруг озаботилась вся курсовая общественность – дескать, у Ильи в последние дни зуб мудрости болит, может помешать хорошему ответу Даже целую делегацию к преподавателям снарядили, мол, войдите в положение, у парня красный диплом горит… А о последнем экзаменуемом, о Борисе, заметили походя эдак: вот о Глинском беспокоиться, мол, не стоит, этому ответить – чистая проформа, этот выучил всё на «ять», даже целую неделю к молодой жене не ходил, явная, пусть и вымученная нечеловеческими страданиями пятерка. А вот бедный Илья…
Это была чистой воды психологическая «разводка», нормальная «психокоррекция», на которую преподаватели тактики вполне повелись. Или сделали вид, что повелись, с удовольствием сыграв отведенные им обормотами-курсантами роли. В общем, после предсказуемого ослепительно-глубокого ответа Новосёлова, да ещё подтверждённого «свежим боевым опытом», двое экзаменаторов тактично удалились из аудитории, говоря остававшемуся полковнику Ионченко об очевидности блестящего