набор. Что точно правда, более того, необходимое количество солдат они собрали за считанные месяцы, в основном за счет сербов. Наш купец пил с ними и спрашивал, как же они со своими братьями-русскими собираются воевать, и те отвечали, что на самом деле никакой войны не будет. Как дойдут до наших, так и перейдут на верную сторону с австрийским оружием в руках, чтобы дальше уже вместе гнать супостата.
Тут я невольно улыбнулся: сербы всегда умели себя подать и не боялись сражаться.
– Что ж, все понятно, – Меншиков задумчиво закусил ус.
– Что понятно? – мне вот пока ничего не было очевидно. Кроме того, что князь встал на нашу сторону, но вот почему?
– Картина всегда складывается из отдельных мазков. Сами по себе они ничего не значат, но вместе могут превратиться в рисунок, который нам нужно уметь прочитать, – Меншиков вздохнул. – Что мы видим? Элиты Австрии и занятых ею территорий готовы предать. Я и сам об этом слышал, но то одиночные истории. А когда о том же начинает писать обычный купец – дело дрянь. Дальше простые люди. Мы видим, что они уже не столько боятся войну, сколько смирились с ней. И, наконец, набор сербов. Очевидно, что ни на какой восточный фронт Франц-Иосиф их не отправит, а значит, набирает для себя. Чтобы прикрыть их штыками свой тыл и свой трон, потому что изнутри видит, насколько серьезна опасность.
– Значит, летим? – выдохнул я.
– Летим, – принял решение Меншиков.
– Летим, – как-то по-молодецки махнул рукой Горчаков.
Зубатов, как мой надзиратель, хотел было что-то возразить, но только вздохнул. Ну, а я приказал Степану пробежаться по местным, поискать ветеранов, вдруг кто решит к нам присоединиться. Если выгрузить лишнее, еще человек двадцать мы вполне могли принять на борт. А три десятка десантников, как показала моя авантюра в Константинополе, это уже вполне себе сила, с которой можно наворотить дел. Главное, оставалось придумать как.
Когда я рассчитывал, что Степан легко найдет нам ветеранов, то не очень верно представлял себе местные реалии. Тут действительно были те, кого по ранению списали из армии и кто не захотел ехать домой, но большинство таких солдат уже даже мысленно оставили службу, погрузившись в возможность заниматься землей. Земля… На ее зов тут готовы откликнуться в любой момент, а мне ответило всего шесть человек. Все ветераны, заработавшие шрамы еще под Севастополем: двое из моего Владимирского полка и четверо из тех, кто был рядом.
– Сможете встать в первый ряд штурмовиками? – честно спросил я, пройдясь перед строем мужиков. А то на эту роль смог бы пойти я, Степан, ну, может, еще Лесовский, если вытащить его из-за штурвала дирижабля. А остальные наши – они же пилоты. Молодые, тощие – храбрости-то им не занимать, а вот крепости, чтобы удержать строй, может и не хватить.
– Справимся, ваше высокоблагородие, – кивнули все шестеро.
Кстати, да, я теперь не просто «благородие», а «высоко». Все-таки полковник, шестой класс в табели о рангах, нужно понимать.
– Броню и оружие получите. Жалование за операцию