Антонович подозрительно засопел.
– Все сделали вы. Мои добавки, верно, улучшили ваше творение, но точно не переписали его на меня, – успокоил я инженера. Он ведь теперь у меня не только за идею работает, но и за процент от изобретений. – Тем более работа не закончена. Вы же понимаете, что, например, на старте двигателя или при маневрах нам нужно будет больше топлива в смеси. А на холостом ходу меньше. И завязывать все это только на поток воздуха было бы неправильно, так что нам еще точно есть что и куда тут улучшать.
– Но разве можно все такие показатели отслеживать и в моменте вносить изменения в работу? – инженер вроде бы и был рад новым горизонтам, но пока даже не представлял, как туда двигаться. Что ж, тут я могу помочь.
– Магнитное излучение, электричество, – напомнил я. – Представьте еще один игольчатый клапан прямо внутри вашей форсунки. Ставим внутри магнит, который может нашу иголку освобождать или стопорить. Подаем напряжение – он работает, топливо пошло. Отпустили – и нет его.
Я не очень много знал про инжекторы, но почти рабочий карбюратор пробудил полузабытые воспоминания. И вроде бы Генрих Антонович задумался, погружаясь и осознавая новую огромную задачу.
– Это будет интересно… – наконец, выдохнул он.
– Но сначала давайте соберем то, что есть, – я помог инженеру скрутить улучшенный карбюратор, потом еще полчаса мы помучились, соединяя его с прототипом турбины. И еще столько же ставили насос, чтобы подтягивать керосин из бочки, где Генрих Антонович собрал результаты работы своего перегонного куба.
Запуск… Мы несколько секунд смотрели, как ревет вырывающийся воздух и крутится винт. Закрепленный на платформе динамометр для оценки мощности двигателя в итоге не выдержал и хрустнул. Мы с Генрихом Антоновичем словно проснулись и молча бросились все выключать. И в этот самый момент услышали крики Митьки. Оказывается, он уже какое-то время пытался предупредить меня о приближении крупного отряда военных во главе с самим Кирьяковым, но из-за шума турбины мы ничего не слышали.
Ну и не страшно, главное, мы успели.
– Генрих Антонович, сможете новые такие с нуля собрать? – я внимательно посмотрел на инженера, дождался кивка и продолжил. – Тогда эту турбину и куб прикажите перенести на «Адмирала Лазарева», постараюсь и сам поработать с ними в столице. А потом сравним, что у кого вышло. А пока… Надо пойти… Поговорить.
Я накинул снятый в процессе работы мундир. Сбил с плеча металлическую стружку, а потом вышел на улицу навстречу холодному вечернему ветру. После жара мастерских, после доброго дела – так приятно. Несколько минут я стоял и жмурился, ловя потоки морского воздуха, и тот, словно осознав, что его не боятся, начал теплеть и успокаиваться.
– А вот и вы, Григорий Дмитриевич, – с главной улицы на территорию мастерских первым вышел Кирьяков.
Генерал придерживал шляпу, чтобы ту не сдуло, и немного наклонялся вперед. Рядом с ним, пожимая плечами – мол, ничего