того выгода. Нет выгоды, и войска остаются на местах, а мое положение при дворе может пошатнуться. Мои слова могут быть излишне откровенны, но видит святой Бенедикт, лучше горькая правда, чем успокаивающая ложь. Она хороша лишь для смиренной паствы, но не для тех, кто призван Господом нашим вести ее в жизнь вечную.
– А вы все так же мудры и искушены в делах земных владык, брат Бруно! – одобрительно вымолвил Майоль. – Я успокою вас – Святому Престолу не нужно золото или воины от Гезы. Напротив, это мы можем дать ему золото. Или более того, увеличение силы и власти, которых он так жаждет. Ваше дело, брат Бруно, внушить ему выгоду от предложенного. И главное, чтобы Святой Престол не был упомянут.
Епископ был не то чтобы удивлен, скорее заинтригован. Добиваться желаемого чужими руками – естественный ход событий. Но чтобы непременно скрывать свое присутствие – подобное для Рима было не очень привычным делом. Хотя, зная Папу Иоанна XV, не стоило изумляться. Италийцы из древних родов давно возвели коварство в ранг искусства. Уж сам Бруно это хорошо знал, будучи родом из тех же италийских земель.
– Что мне надо внушить князю? И какое время у меня на это есть?
Лицо Майоля осталось бесстрастным, но глубоко в душе колыхнулось удовлетворение как от прозвучавших слов, так и от тона, коим они были произнесены. Епископ Венгрии склонялся перед волей церкви, но делал это, не роняя собственного положения. Именно такие слуги и нужны Риму. Способные и главное желающие управлять светскими властителями, но делая это из-за спины, ненавязчиво диктуя волю Святого Престола. И лишь потом, когда положение церкви окончательно упрочится, можно будет выйти из тени. Во весь голос заявить о преобладании власти духовной над властью земной, светской.
– Верные рабы Божьи сообщили, что в скором времени состоятся переговоры между царством Болгарским и Византийской империей с целью установления мира и условий, на которых он будет заключен. Посредником на переговорах будет Хальфдан, князь Киевский. Все они встретятся в небольшом городе Переяславце, расположенном в болгарской земле, но близко к границе Руси.
– Внимаю вам, брат Майоль…
– Святому Престолу не нужен мир между Болгарией и Византией. Пусть эти еретики продолжают истощать силы друг друга. Еще опаснее возвышение князя Хальфдана как миротворца. От него и так слишком много проблем.
– Надо сорвать переговоры, – понятливо кивнул епископ. – Только что может сделать князь Геза? Русь и Болгария граничат, византийцы доберутся на кораблях до Руси или Болгарии, а оставшийся путь пройдут по земле. А воевать с болгарами Геза не станет, не видя в этом ощутимой пользы и отсутствия опасности. Царь Самуил силен.
Сорвать переговоры… Майоль был доволен подобным умозаключением епископа. Раз тот, умный и проницательный слуга церкви, подумал именно так, то и другие умные люди пришли бы к схожим выводам. Если бы вообще о чем-то догадались. Но нет, у Папы Иоанна был совсем другой замысел, способный