руки. Заливистый детский смех вторит мужскому: «Молодец! Молодец… Вот так…» На другой она видит страшный сон: белые мотыльки в кромешной тьме. Чарли плачет, но сквозь дрёму чувствует, как её поднимают из кроватки и качают. Всё тот же мужской голос бормочет: «Ну всё-всё, маленькая певица, хватит, я с тобой…» И кошмар отступает. Эти картинки редко пробивались в суету дней и больше были похожи на мечту. Разве может человек помнить себя в таком возрасте? Чарли не была уверена. Она пыталась понять, злилась и снова пыталась понять, но настолько привыкла вариться в себе самостоятельно, что заветные вопросы так и не слетели с языка. А в последние пару лет общение с отцом и вовсе свелось к её редким открыткам и его ещё более редким ответам.
Автобус медленно, но верно двигался в сторону Стратфорда, а девушка так и не придумала никакого плана действий. Что делать и куда идти? Как вести себя после вступления в наследство и, главное, как не устроить показательную истерику на похоронах. Что-то подсказывало ей, что нервная система на той самой, опасной, грани.
– Главное, не сорваться, – шептала она, прислоняясь лбом к прохладному стеклу. – Всё остальное формальность. Переживу похороны, вступлю в наследство, продам дом и уеду, словно и не было… у меня дома…
Тело затрясло. К горлу подкатили рыдания, в сотый раз за эти сутки, и Чарли тяжело сглотнула горький ком. Нет. Не время для слёз. Всё после.
Автобус припарковался на станции и, резко качнувшись вперёд, замер у пыльного тротуара. Чарли сняла с багажной полки сумку и начала двигаться к выходу.
– Всего хорошего, мисс, – пошевелил усами жизнерадостный водитель.
Девушка вернула улыбку и вышла на шумную улицу. Ветер мгновенно пробрался под куртку, волной пройдясь по позвоночнику. Тело передёрнуло от холода, и она поспешила плотнее укутаться в тонкую ткань.
– Газету, мисс? – раздался сзади звонкий голос.
Чарли обернулась. За спиной стоял чумазый мальчишка лет десяти, словно сошедший с фотокарточки двадцатых годов. Кепи, огромный мужской пиджак, короткие штаны с подтяжками. Ребёнок серьёзно взирал на девушку, протягивая серый газетный свёрток.
– Всего девяносто девять пенсов, мисс!
– Всего? – улыбнулась Чарли. – Да ты бизнесмен, парень.
Она достала из сумки кошелёк и вложила в худую ладонь блестящую монетку.
– Спасибо, мисс, наслаждайтесь чтением и пребыванием в нашем городе!
Мальчишка растворился в толпе, а Чарли приземлилась в ближайшем кафе и заказала чашку чая. Надо было обдумать, что делать дальше. В доме сейчас, наверное, полно людей. Людей, которых она не видела много лет, да и не знает, откровенно говоря. От этой мысли ноги пронзило сотней мелких иголочек. Чарли устало потёрла глаза. Сидя в придорожном кафе, среди туристов, она, как никогда, осознавала, что стала, а может, и всегда была абсолютно чужой в этом уютном старинном городе. Она не жила здесь много лет, а сейчас… Как все эти