при блеске молнии:
– Вот она, наша жизнь!
Но, скромно промолчав,
Подумает про себя:
«Вот она, моя смерть».
2. Как благороден тот,
Кто не скажет при блеске молнии:
– Вот она, наша жизнь!
Вроде звезды летучей.
Значит, и я – человек
Под нависающей тучей.
Знают мои объятья
Будущее других…
Клетка любимого платья –
Несостоявшийся стих.
3. Как благороден тот,
Кто не скажет при блеске молнии:
– Вот она, наша жизнь!
Как благороден тот,
Кто промолчит, когда ему скажут:
– Она тебя любит.
Как благороден тот,
Кто заплачет, когда ему скажут:
– Твой враг умер.
И самое замечательное,
Что таких людей на земле немало.
Как благороден тот,
Кто согласится со мной.
4. Как благороден тот,
Кто не скажет при блеске молнии:
– Вот она, наша жизнь!
Кто не станет читать
Любовных посланий монахини к Богу,
Кто никогда не поцарапает
Желтой соломинкой
Кожи умершего пруда,
И не проснется средь ночи,
Чтобы мой сон подсмотреть.
1. Музыка стала нашим проклятьем,
Юность – судьбою.
Гласность стала нашей стихией,
Истина – роком.
А мы не изменились
И ничего не можем
Сделать с жизнью,
Потому что каждый из нас
Всего лишь иголка
В муравейнике мироздания.
2. Музыка стала нашим проклятьем,
Юность – судьбою.
Мужчины занимаются зодчеством,
А женщины – собою.
Подлость стала радостью,
Старость – молотьбою.
Мужчины занимаются дружбой,
А женщины – собою.
Злоба стала мудростью,
Смерть – бегом или ходьбою.
Мужчины занимаются вечностью,
А женщины – собою.
3. Музыка стала нашим проклятьем,
Юность – судьбою.
Мальчик, тонкий и бледный,
Глядел воспаленым взором,
Как мимо плывет вселенная,
Вздрагивая и качаясь.
Римляночка в пыльной тоге
В изящном белом веночке,
Играла на тусклой лире
И полупрозрачными пальцами
Касалась бумажных струн.
И плакала мисс Вселенная,
И устало рыдал Господь.
4. Музыка стала нашим проклятьем,
Юность – судьбою,
Любовь – неубранной кроватью,
И я не хочу быть с тобою.
Наше чувство – растаявшее эскимо,
Фальшивые слезы в стекле трюмо,
Наши чувства – это капуста,
Это жухлый кленовый лист,
Это заерзанный на танцплощадке
Бездарный