без разницы. Главное, в «обойме» остаться.
Нет, телефон, радио, почту, управление железной дороги, военный округ, закрытые предприятия, свергнутые партийно-советские системы, конечно же, не отдали демократам. Ни в коем случае! Спецрежим помог и КГБ. Не допустили. Но производственные предприятия встали. Главным образом, оборонные… а уж все прочие, тем более.
Мгновенно оборвались нити смежных поставок, прервалось государственное финансирование, остановилась отгрузка произведённой продукции… иссякли деньги на выплату зарплаты. Государственные предприятия остановились. Все в долгах, все на картотеках. В цехах, кто заходил, непривычно гулко и смертельно пусто. Рабочие места захламлены, на территориях полнейший беспорядок, самовольщина!.. Разор, тихий ужас и запустение! Но, рабочие радуются, им эта вольница всласть. Бывшие сотрудники, ИТР, в глаза своему бывшему руководству усмехаются, ехидничают – ну что, докомандовались, партократчики! И родственники, где тихо, где громко сочувствуют, у коллег поджилки трясутся. «А что если народ действительно возьмётся судить бывших руководителей предприятий и государства!» За что судить? Ха, да в любом завкоме, профкоме и прокуратуре, оснований можно найти больше, чем нужно. Было бы желание. А оно было. И слышно это – по громким и злым выступлениям, и видно – по блеску глаз. Только дай срок!
А что же предприниматели, что ж демократы?.. А вот тут всё в порядке. Тут всё в кайф. Поле деятельности предпринимателю открылось безмерное, сферы деятельности – какие хочешь, только создавай, только не ленись, только не теряйся. И они не терялись.
Ежедневно создавались и регистрировались всё новые и новые газеты, журналы, телеканалы, продовольственные и промышленные магазины, склады, торговые базы, кафе, бары, рестораны и ресторанчики, разные пошивочные и ремонтные мастерские, юридические конторы, парикмахерские… Даже Биржа… Возник шквал активной жизни. За всю историю советской власти такого не было. Кроме, может, периода НЭПа, как пишут. Но тем, советским историкам, мы уже не доверяем, и, коли в том периоде мы не жили, значит, не знаем правду доподлинно. Мы знаем этот период, в котором сейчас живём и дышим. И он нам нравится. Да, именно, нравится. Потому что свежий воздух, свежее веяние… Перестройка!
– А-а-а, Александр Михайлович! Здравствуйте, здравствуйте! В гости к нам? Заходите, заходите… – радостно приветствует Александр Александрович Сташевский, важного гостя из аппарата крайисполкома, в своём кабинете. Кабинет – одна большая просторная комната, на всех сотрудников новой фирмы. Четыре стола, стулья, вешалка, на столах телефоны, два компьютера, за работой четверо сотрудников. В кабинете солнечно, чисто, пахнет духами, чуть веет кофе, и… деловой атмосферой. «Ты смотри, они работают?!» – говорит прищуренный, изучающий, больше удивлённый взгляд гостя Александра Михайловича Христенко.
– Да вот, думаю, дай-ка зайду, посмотрю, как вы тут устроились, нормально, нет? Как с жалобами, может, что надо, или кто обижает,