а его оружие переместилось так, что короткий ствол уставился в их сторону. Алина ругнулась вполголоса и поспешила за Гронским.
– Добрый день, – поздоровался он. – Вы, наверное, Маша?
Девушке можно было дать на вид не больше шестнадцати лет. Огромные, черные, блестящие глаза ярко выделялись на бледном лице, как будто талантливый художник нарисовал их пастельным карандашом на белом листе бумаги. Мелкие капельки небесной влаги блестели в коротко подстриженных, слегка вьющихся черных волосах.
– Здравствуйте, – сказала девушка. – Да, я Маша. А вы из больницы?
– Да, меня зовут Родион, а это моя коллега, Алина Сергеевна. Очень приятно познакомиться, Маша.
– Мне тоже, – ответила Маша и посмотрела сначала на Гронского, а потом на Алину. Взгляд ее глубоких глаз показался Алине удивительно взрослым, в нем была та печальная зрелость, которая формируется не столько прожитыми годами, сколько пережитыми событиями и чувствами. Алина взглянула на ладонь девушки: там неподвижно сидела большая бабочка с бархатисто-черными крыльями, обрамленными желтой каймой.
– Это траурница, – объяснила Маша. – Очень редкая бабочка. Она уже не летает. Я недавно нашла ее в саду и решила взять в дом: хочу, чтобы у нее был шанс выжить зимой. Иногда я беру ее погулять. Вот как сейчас.
– Она очень красивая, – сказал Гронский, внимательно глядя на Машу. – Но бабочки не умирают, а только засыпают на зиму.
Маша покачала головой.
– Мне кажется, что эта умрет.
Алина заметила, как двери дома приоткрылись и оттуда вышли два человека в одинаковых черных костюмах и быстро зашагали в их сторону. Она дернула Гронского за рукав и сказала:
– Маша, думаю, нам с коллегой лучше поторопиться. Мы приехали для… процедуры, и…
– Взять у меня кровь, – кивнула Маша. – Да, папа мне говорил. Я скоро подойду.
Алина с тревогой наблюдала за приближающимися охранниками. Один из них поднял руку и помахал, указывая на дорожку. Она сделала шаг в сторону и еще раз дернула Гронского за рукав. Тот стоял, не шелохнувшись.
– Читаете Эдгара По? – спросил он, кивнув на лежащую книгу.
– Да, – ответила Маша. – Мне очень нравятся его стихи. А вам?
– Мне тоже, – улыбнулся Гронский. Алина оставила попытки сдвинуть его с места и пошла навстречу охранникам в черных костюмах, пытаясь изобразить руками какие-то одновременно успокаивающие и извиняющиеся жесты.
– Тогда, возможно, когда-нибудь нам будет о чем поговорить, – чуть улыбнулась Маша.
Гронский посмотрел на Алину, вступившую в диалог с охраной, и произнес:
– Когда-нибудь обязательно. – Он чуть поклонился. – Сейчас нам действительно пора, нужно все подготовить к процедуре. До скорой встречи.
Охранники были спокойны и профессионально вежливы. Они проводили Гронского и Алину до крыльца, открыли массивные двери и впустили внутрь, в небольшой квадратный вестибюль. Справа располагался гардероб, напротив – двери, ведущие