оса,
и всем читателям, которым захотелось однажды пожить в этой истории
© Свенья Ларк, 2023
Пролог
Вечереющий город походил на россыпь драгоценных кристаллов или на пригоршню золотистой пыли поверх бесконечного полотнища чёрной воды. Тропическую летнюю жару, как и всегда в это время суток, давно сменила сырая сумеречная прохлада; напоённый запахом океана предгрозовой воздух был прозрачным и солоновато-сладким на вкус, словно свежая кровь, а низко нависшие облака казались в свете почти уже закатившегося солнца то розовато-медными, то густо-багряными, будто тлеющие угли.
Вынырнувшая из-под самых облаков могучая птица сделала плавный круг над широким трёхрукавным заливом, с интересом разглядывая с высоты крошечные рисовые зёрнышки ползущих по нему паромов и яхт, а потом стремительно спикировала вниз и на несколько секунд зависла в воздухе над похожим на гигантский карандаш высотным зданием, которое было густо усеяно подрагивающими в сумерках оранжевыми огоньками.
Её цель находилась где-то внутри. Птица чётко чувствовала это по едва заметным переливам знакомых неслышных вибраций, почти не изменивших своего рисунка с тех пор, как она увидела цель в самый первый раз: напряжение, волнение, на мгновение проступающие на их фоне неуверенность и почти что опаска, и снова – трепет, ожидание, жадный интерес, потерянность, робость…
Вкусно…
Птица слегка напрягла послушно изменившееся зрение, вглядываясь в светящиеся окна на последних этажах высотки, и в её сознании тут же вспыхнул отчётливый мысленный образ: просторный отельный номер, залитый тусклым желтоватым светом от маленькой настольной лампы-глобуса, королевских размеров кровать, застеленная синим атласным покрывалом, лепестки каминного пламени на беззвучно мерцающей плёнке телемонитора на стене…
На стуле напротив широкого панорамного окна сидела полноватая темноволосая молодая женщина в коротеньком махровом халате. Её босые ступни с фиолетовым лаком на аккуратно наманикюренных пальчиках были составлены вместе, обнажённые руки с едва заметной гусиной кожей от налетающего с улицы вечернего ветерка спокойно лежали на коленях, глаза на белом как фарфор лице были закрыты.
Бесшумно рассекая тяжёлый влажный воздух, птица подлетела ближе и присела на металлические перила длинного полукруглого балкона; на миг распахнувшиеся исполинские крылья подняли секундный шквальный ветер, со стуком захлопнувший приоткрытую балконную дверь.
Сидящая вздрогнула, резко открыв глаза, но огромной птицы она, конечно, разглядеть не могла.
Вернее, птицы уже и не было вовсе – на балконных перилах замерла, присев на корточки и расслабленно опёршись локтями о согнутые колени, еле различимая в сумерках человеческая фигура.
Человек улыбнулся и приложил указательный палец к губам, глядя девушке в глаза через стекло. Впрочем, он отлично знал, что та не сумела бы сейчас его увидеть, даже если бы на улице было ещё совсем светло.
Он качнулся взад-вперёд на напружиненных носках и рассеянно глянул вниз, на ярко подсвеченные скорлупки оперного театра, которые странным пульсирующим узором отражались в воде бухты. Город внизу по-человечески устало кряхтел, давясь удушливым автомобильным гулом. Ровно шумели моторы, где-то у самого горизонта электрически посвистывали поезда маглева, неразборчиво зудели струны приглушённых расстоянием человеческих голосов. Жужжали грузовые коптеры, скулили и хрипло крякали суетливые полицейские сирены; светящиеся точечки машин по-муравьиному ползли через арочное ожерелье моста на противоположный берег, который был сплошь заставлен лакированными пеналами небоскрёбов из бетона и стекла.
«Унылый город, – лениво подумал мужчина, усмехаясь. – И почему, интересно, эти однообразные высоченные громады за последние сто лет сделались у смертных настолько популярными?»
Такие ведь даже уничтожать почти что неинтересно – обрушишь одну, и самое позднее пару лет спустя на её месте как ни в чём не бывало соорудят какую-нибудь новую, ещё более уродливую… и даже самый затрапезный трогательный мемориальчик в память о бедненьких жертвах вряд ли кому-то придёт в голову на этом месте установить. Сколько бы их там ни было, этих бедненьких жертв…
Скучно.
Мужчина снова перевёл взгляд на балконное окно.
Как раз в этот момент дверь за спиной сидящей приоткрылась, и в комнату вошёл коротко стриженный брюнет в элегантном брючном костюме и с чёрным замшевым ожерельем в руках. Он неторопливо обошёл стул кругом, замер напротив темноволосой, глядя на неё сверху вниз, и вдруг медленно провёл кончиками пальцев по её губам. Потом аккуратно застегнул украшенный шёлковыми полосками чокер у девушки на шее, положил ладонь ей на затылок и что-то неслышно сказал, запуская пальцы в её длинные смоляные локоны.
Она смотрела ему в глаза, запрокинув голову, и робко, по-детски улыбалась.
Смешная…
Человек за балконной дверью задумчиво прищурил золотисто-карие глаза, прислушиваясь к тому, как торопливо-тревожно, пойманной