align="center">
1
Автобус долго выезжал из города, то и дело застревая в вечерних пробках. Не меньше часа прошло, пока мы выехали на федеральную трассу, ведущую на юг. Я ехал домой – на Донбасс, к родителям и друзьям. Сейчас моя поддержка была им необходима, как никогда. Уже вовсю шла спецоперация. Я набрал полные сумки всякого разного, сейчас в прессе это называют гуманитарным грузом.
Но была и другая причина моего отъезда.
Ехать предстояло всю ночь. Выспаться, конечно, не получится. Под утро я приеду помятый и вымотанный дорогой. Но я пытался хотя бы подремать. Закрывал глаза, слушал размеренный шум дороги, облокачивался головой о переднее кресло. Постепенно переходил в мир снов, пока очередная кочка или резкий поворот снова не возвращали меня в мир реальный. Через время веки тяжелели, и я опять проваливался в полудрему…
Снился синий «опель». Опять этот кошмар. Он повторялся несколько раз в год, в разных вариантах. И так уже почти десять лет. В машине мои товарищи, знакомые, мы куда-то едем… Появляется чувство тревоги, какой-то скрытой угрозы, она заполняет собой пространство…
Открываю глаза. Сон пропал. Я зевнул и уставился в окно. Герой одного из моих любимых фильмов говорил своей женщине о кошмарах: «Плохая привычка лежать с закрытыми глазами. Так и попадаешься». Сколько нужно лет, чтобы они перестали сниться? Или это навсегда?
В автобусе были в основном женщины, дети и пожилые мужчины. Из молодых ехали только я и парень в полевой форме, военный. Без российской прописки на Донбасс ехать было нельзя – назад бы не выпустили, мобилизовали и отправили на фронт, где сейчас шли ожесточенные бои, каких не было со времен Великой Отечественной войны.
Во время одной из остановок военный вышел покурить. Он хромал – правая нога не сгибалась.
– Ранение получил под Мариуполем. Заняли одно село на подступах к городу. По нам откуда-то шарахнули. Меня волной отбросило, я вставать – а ноги не держат, как заболит! Смотрю, все штаны в крови. Осколок застрял. Ну, в госпиталь, потом в Россию на операцию переправили.
Он сделал глубокую затяжку.
– Опять на фронт поеду, хоть и хромаю. Все равно. Может, пригожусь.
– Долго воюешь?
– Такое ощущение, что всю жизнь. Я уже и не помню, как это – не воевать.
Но я ехал не на фронт. Я ехал домой, к родным и близким. Ехал, оставив за спиной любимую женщину. Вернее, двух женщин. Ох, история, такая же старая, как мир.
2
А у меня ведь было предчувствие, что, если поженимся, может произойти что-то нехорошее. Ну, не люблю я перемены, боюсь их и ненавижу. И опасения мои оправдались. За долгие годы появилась другая. И я испытал то чувство, которое приходит ко всем в восемнадцать лет. Вот говорят, сердцу не прикажешь… А я приказывал, управлял и, казалось, подчинил его. Я контролировал его, так мне казалось. Но… появилась она. Она всегда появляется. Рано или поздно. Как испытание или награда.
Однако в конце лета ее еще не было. Только непонятная тревожность из-за перемены семейного положения. Гражданский брак – женаты.
– Ну