река.
И снова этот праздник.
– А что за праздник-то? – спросил Илья.
– Так местный, наш день, – как о само собой разумеющемся сказал бородач. – Будешь в кафе – спроси у Лорки мышеловки, лучше сразу штук пять бери.
Как видно, день основания деревни или что-то вроде того. Только откуда столько суеверий?
Решив не мешать своим непрошенным помощникам, – а от него самого толку не было все равно – Илья не стал откладывать визит в центр Ивановки. Прикрытая снизу снегом, а сверху темным хмурым небом, замершая и безлюдная, деревня сегодня вызывала необъяснимое чувство тревоги. Илья глядел под ноги, чтобы не поскользнуться, и ощущал, что на него смотрят, а подняв глаза, понимал, что на улице ни души. Это все нервы. Он стал думать о насущном: о вещах, ремонте, электрике. Надо бы зайти и поискать его в администрации – но какой сегодня день, рабочий или выходной? И какой час? Илья с трудом высчитал, что, должно быть, воскресенье. А со временем помогли часы на местной администрации, которая как раз показалась. Вполне современные электронные часы с термометром сообщали, что сейчас минус двенадцать и пятнадцать минут первого. Ничего себе! А казалось, что еще утро. Илья двинулся к зданию, скользя гладкой подошвой ботинок, но остановился, засмотревшись на недостроенную деревянную часовню без купола и креста. Покрытая снегом, на фоне черного неба она завораживала печалью и одиночеством. Когда он зарядит телефон, то обязательно вернется, чтобы сфотографировать, – вдруг получится сегодня связаться с Маринкой: будет что показать, чтобы не жаловаться и не возвращаться к больным вопросам. И тут опять в голову шмыгнула пропавшая с фото кошка. Илья поспешил ее прогнать. Нервы, нервы! Лучше думать, что ему просто все показалось. Немудрено, что все в голове путается, если принять во внимание весь свалившийся на него ком.
Администрация оказалась заперта. Конечно, электрик не осветил бы дом, лишь взмахнув раз инструментом, но, если бы удалось с ним договориться хоть на когда-нибудь, грядущий вечер при керосинке точно бы ощущался светлее.
В отличие от пустынной улицы, в кафе сегодня было людно. Посетители заняли два столика, и еще четверо собрались у стойки.
– Пока не выпьют досуха, не отпустят, – услышал обрывок разговора Илья.
– Да ладно. Вы эти байки про своих жужушек для приезжих поберегите. А своим и так ясно, в чем дело.
– Ты это о чем? – повысила голос Мохнатая Бровь.
– А то не понимаешь, – усмехнулся посетитель.
– Да, нисколько. Хочешь сказать – прямо и говори. А то, может, и про тебя есть что сказать? Может, это старухи твоей проделки?
– Ну началось, – протянул он. – Чуть что – так все она. Корова сдохла – она, мужик забухал – она, с работы погнали – тоже она. Добро же никто не помнит.
– Ну да, ну да… Так-то старуха сама доброта.
Мохнатая Бровь заметила Илью и кивнула своим собеседникам. Они замолчали.
– Телефон зарядить? – радушно спросила она и указала на свободные столы, над которыми, как Илья уже знал, глядели,