закричали сзади. – Подожди!..
Беглецы обернулись и застыли: из люка прицепа торчал цементный бюст Али-Бабы!..
Лейтенант Славин в полной форме шел по пояс в цементном растворе, ощупывая багром дно цементной ямы. А по сторонам ямы (на суше) в скорбном и напряженном молчании стояло все тюремное и строительное начальство. Впереди – профессор Мальцев.
– Вон там! Там, в углу, проверьте! – истерично требовал он.
– Николай Георгиевич, – Славин остановился и укоризненно посмотрел на профессора, – ну неужели вы не понимаете, что это бессмысленно? Что же они, по-вашему, сквозь шланг проскочили? У шланга автоцистерны диаметр двенадцать сантиметров, а у этого Али-Бабы один только нос – два метра!
– А где же они тогда? – чуть не плача, спросил Мальцев.
Зашелестели желтые листья кустарника, и на выжженную солнцем поляну вылезли взмыленные и исцарапанные Трошкин, Косой, Хмырь и Али-Баба. Беглецы были в трусах и майках, в руках держали окаменевшую от цемента одежду.
– Вон еще сено, – тяжело дыша, показал Косой.
Неподалеку виднелось несколько аккуратных стогов.
– За мной! – скомандовал Трошкин.
– И в этом нет, – сказал Косой. Все поле вокруг них было покрыто разбросанными клочками сена.
– А может, ты опять что-то забыл? – сказал Хмырь Трошкину. – Может, не в сене, а еще где?
– Отстань, – отмахнулся Трошкин. – Сюда! – крикнул он. И вся команда с остервенением накинулась на последний оставшийся стог.
– Стой! – раздался вдруг окрик. – Зачем сено воруешь!
На поляне появился старик-сторож с берданкой.
– Шухер! Обрыв! – завопил Косой и первым устремился к кустам. Остальные за ним.
– Стой! – раздалось им вслед, и тут же прогремел выстрел.
– Не попал! – радовался Косой, продираясь сквозь кусты.
Хлопнул еще выстрел.
– Попал! – констатировал Трошкин, хватаясь за зад.
Хмырь, Косой и Али-Баба сидели на корточках возле ручья в трусах и в майках, стирали свою одежду. Трошкин чуть поодаль сидел по горло в ручье, кряхтел.
– Больно? – с сочувствием спросил Хмырь.
– Не больно, – раздраженно сказал Трошкин. – Жжет…
– Поваренная соль, – констатировал Хмырь и научно объяснил: – Натрий хлор.
– Ай-я-яй! – зацокал языком Али-Баба. – Какой хороший цемент, не отмывается совсем…
– Ты зачем бежал? – строго спросил Трошкин.
– Все побежали, и я побежал, – объяснил Али-Баба.
– У тебя какой срок был? – спросил Косой.
– Год, – сказал Али-Баба.
– А теперь еще три припаяют! – радостно хихикнул Косой. – Побег. Статья сто восемьдесят восьмая.
– Ай-я-яй! – укоризненно зацокал языком Али-Баба. – Нехороший ты человек, Косой. Злой, как собака.
Хмырь вытащил из воды свои окаменевшие брюки, встал.
– Что делать будем, Доцент? – Он показал Трошкину брюки.
– Так побежим! –