опять мне отказали. И как следствие даже не с кем поговорить о своих идеях. Я не доверюсь случайному собеседнику из интернета, который величает себя писателем, а читателей у меня… скажем так, никто ещё не попросил сам дать ему что-то почитать. А если и просил, то так и не прочитывал. Собеседник равный тебе и понимающий, о чём ты говоришь, это такая драгоценность. Поэтому даже если мне скажут, что я буду известна после смерти, но не при жизни, я буду опечалена.
Да и всю жизнь работать так и жить в чужой квартире с чужими людьми сведёт меня с ума быстрее, чем я состарюсь. Вот!
Наверное, я совсем отчаялась, если решилась сделать подобное. Если меня не убьют сразу и не возьмут в плен, то уже можно будет думать, как и что… Руки дрожат, как в первой битве, а внутри всё в напряжении, будто держится на тонкой нити, готовой вот-вот оборваться. Просто иди. Карабкайся вверх. Если б в этом лесу кто-то был, он бы уже заметил меня, ведь я ничего не вижу, ничего не слышу и не чувствую. Плечи дрожат. Дышать трудно. Я едва заставляю себя двигаться вперёд и держу глаза открытыми. Вижу впереди огни факелов. Почти добралась. Остановлюсь здесь.
Я тихо сбросила заплечный мешок, достала одежду, перевязала волосы, переоделась. Брр. Одежда снята с мёртвого тела. Её носил какой-то паренёк. Я нашла его среди павших на поле боя, его фигура хотя бы приблизительно походила на мою. Это униформа врага, и место, куда я направляюсь, – вражеский лагерь. Тот самый, где практически был уничтожен наш двухсотенный отряд.
Так. Глубокий вдох. Что за отвратительное зловоние? Это же не…? Спокойно. Даже если это и тела мои павших товарищей с той битвы, это… угх, едва не стошнило. Спокойно. Глубокий вдох и медленный выдох. Хорошо, что я их не вижу. Здесь так темно. Лишь огни вражеского лагеря впереди ведут меня.
Как я потом найду свою одежду? Ладно, дерево со скрещенными корнями, мешок прямо под ними. К сожалению, делать на нём какие-либо пометки, всё равно что сказать: «Эй, посмотрите! Кто-то оставил вещи. Ждите шпиона!».
Нет, сосредоточься. Это твой лагерь. Там твои товарищи. Да, мои товарищи. Я просто возвращаюсь к своим. Всё хорошо. Нечего бояться. Где-то там ходит жизнерадостный Идаир и серьёзный Ратмир. Ческа у костра рассказывает о казусах своей жизни в деревне. Эд шутит так, что все в округе животы надрывают от смеха. Я иду его послушать.
– Стой! Кто идёт? – все часовые по эту сторону склона встали в боевую стойку и направили на меня свои копья.
– Это всего лишь я, – я подняла руки, показывая, что без оружия. – Я по нужде отлучился. Вы что не видели, как я уходил?
Тудум, тудум, тудум. Сердце, спокойно.
– Из какого ты отряда? – часовые внимательно оглядели меня.
– Отряд «Рей», – как ни в чём ни бывало отвечала я. – Я руки-то могу опустить?
Я опустила их до того, как они ответили. Так внимательно меня разглядывают. Пожалуйста, пусть они просто пропустят меня. Пожалуйста, пусть больше ничего не спрашивают. Пожалуйста,