выданными школе как свидетельство успехов ее учеников в командных соревнованиях по регби и баскетболу, а также в лыжных гонках. Приветствуя посетительницу, Рози Штайн, поджарая дама в черном костюме, отдалённо напоминающем монашеское одеяние, оскалила зубы в заученной улыбке.
– Присаживайтесь, мадам.
– Спасибо. – Посетительница элегантно опустилась на стул. – Мой сын должен учиться у вас в школе.
– Мадам, приём в нашу школу временно ограничен… Может быть, летом…
– Летом? – Дама, вокруг которой, точно вокруг вулкана, курилось облако духов, недоуменно пожала плечами. – Но летом обычно мы уезжаем в Биарриц… К тому же я разговаривала с представителем департамента образования, и он меня заверил, что никаких ограничений быть не может, учитывая наши особые обстоятельства…
Директриса улыбалась с выражением муки на лице.
– Но, мадам! Разве представитель департамента образования вам не объяснил, что мы не принимаем детей из стран третьего мира? В нашей школе учатся наследники всех монарших дворов Европы, отпрыски многих высокопоставленных семей, что обусловливает строгость наших правил. Мы принимаем детей только по рекомендации! Мы очень щепетильны. В нашей школе вы не найдёте того, чем страдают многие другие пансионы в Швейцарии и Англии: в наше учебное заведение закрыт приём детей мафиози и бизнесменов сомнительной репутации из стран Восточной Европы…
– Именно поэтому я выбрала вашу школу, – быстро произнесла дама в мехах.
– Вы ведь приехали из Польши?
– Да, но мы очень недолго жили там…
– Я могу вам порекомендовать хороший пансион со славянским уклоном неподалёку, там все преподаватели разговаривают на…
– Спасибо, не надо. – Дама отрицательно качнула головой и высокомерно поджала губы. – Мой сын Поль Войтыла не нуждается в ваших рекомендациях!
– Боюсь, совет попечителей школы будет против, если я предложу кандидатуру вашего сына.
– Поверьте, мы предоставим вам достаточно весомые рекомендации!
– Но, мадам… Я же сказала, что мы не принимаем детей из Восточной Европы… Это наш принцип!
– Обожаю принципы, – парировала дама в темных очках. – Особенно когда им изменяют…
Она раскрыла микроскопическую сумочку из крокодиловой кожи и положила на стол небольшой снимок.
– Эту фотографию мы сделали прошлым летом в Риме. Дядя Кароль был так мил, и, несмотря на свой возраст, лично показал мальчику собор Святого Павла…
Директриса взяла снимок. Ее глаза удивлённо округлились, а руки задрожали. Она даже слегка перекрестилась, так, чтобы этого не заметила посетительница. А та продолжала:
– Ведь дядя Кароль был крестным отцом Поля… Конечно, в обычных условиях мы не афишируем этого, для его святейшества нет родных, но сейчас исключительный случай. Мой сын Поль не любит говорить об этом. И поверьте, что…
– Конечно,