внезапно. И движение на трассе замедляется. Лишь мотоциклисты лавируют между машинами с обычным энтузиазмом. Даже, похоже, ускоряются. Ну, их тоже можно понять: в автомобиле в тепле и сухости сидишь, а эти ребята, наверное, насквозь промокают. Вот и торопятся.
А однажды я видела, как такой мотоциклист под внезапным дождем в поворот не вписался. Его проволокло по дороге и придавило посреди перекрестка собственным мотоциклом. А машину, ехавшую за ним, от резкого торможения развернуло и выбросило на бетонный парапет… жуть просто. Все выжили, но страшно было.
Так вот, шныряют тут, нервируя всех, эти двухколесные, а четырех- и более колесные на светофоре стоят. И до светофора далеко еще, не меньше километра. Некоторые нетерпеливые едут вперед по обочине. Это те, кому на перекрестке направо поворачивать. А те, кому прямо, продвигаются на машинку-другую и опять стоят. Наверно, из-за дождя светофор сломался (тоже обычное дело – польет небесной водичкой электронику, размякшую от постоянной жары, – и всем сразу весело).
Вглядываюсь в застывшую реку красных огней впереди и различаю отблески синего. Ага, полиция с мигалками. Если там, на перекрестке, парочка грузовиков не разобралась, кому первым проезжать, то это надолго. Но все же, вперед потихоньку двигаемся и уже можно различить светофорные огни. Работает, однако, светофор-то. И дождь ему не помеха. С четкой периодичностью зажигаются и гаснут два зеленых огонька. Что ж тогда случилось?
Короче, это был не грузовик. Там автобус поперек дороги стоял. Большой такой белый туристический гигант. На его фоне печально мокли под черными зонтами несколько темных силуэтов. Вокруг была полиция. И еще два белых микроавтобуса успела я заметить, проезжая на зеленый свет по единственной, открытой для движения, полосе. Черный фон ночи, сине-красные всполохи полицейских мигалок, белое автобусное пятно и темные, неподвижно стоящие фигуры. Инфернально.
3 февраля. Пятница. Заставить себя вести дневник каждый день просто невозможно. Это же какой-то адский труд! Надо все время напрягаться и думать. И вспоминать! И записывать.
А где взять ежедневных дополнительных полчаса для этого бумагомарательства? Приходишь, как обычно, вечером домой и думаешь: «Поиграть в писателя или что-нибудь поесть?». И, конечно, выбирается второй вариант. Писателем можно ведь и завтра поработать. А в холодильнике кусок тортика пропадает – Катька заезжала вчера про унылость личной жизни потрындеть.
Иногда я ей завидую: дом, дети, мужик в доме, все правильно, все, как положено. Но дети наглеют, хамят, никто им теперь не авторитет. А мужик только лежит вечерами перед телевизором с банкой «пивасика», старые советские фильмы смотрит. И чему тут завидовать? Но свербит внутри гадкая мыслишка: «Все люди, как люди, а ты, как… как дичь на блюде!». И хочется влюбиться. И чтобы по-настоящему, чтобы бабочки трепетали в животе, и стихи чтобы, и серенады под балконом… Впрочем, у меня ведь и балкона-то нет, какие уж тут серенады.
7 февраля. Вторник. Человек ко всему привыкает и за пять лет вождения я научилась не дергаться