как таковая она отсутствует, и вынес ей смертный приговор без права апелляции.
– Во все времена, – горячился Владимир Костырин, – существовало ремесло защищать безопасность государства. Этой профессии – тысячи лет. Теперь пожаловали Вы со своей наукой. И что мне прикажете с Вами делать? Отправить обратно?
Раздался телефонный звонок. Переговорив и успокоившись, он продолжил монолог более миролюбиво.
– Как известно, теоретическим исследованием деятельности спецслужб занимаются многие отрасли наук: психологии, лингвистики, криминалистики, уголовного права, военного дела и даже металловедения.
Взглянув на Влада, и уловив в его глазах промелькнувшую тень сомнения, решил подкрепить тезис примером:
– Попробуй-ка, без знания этой науки, просверлить в железобетоне дыру для радиозакладки или вскрыть сейф?
И вопросительно посмотрел на Влада.
– Чекистская наука, которую Вы хором прославляете в своих диссертациях, – сплошной плагиат. Вы же их сами и читаете, поскольку печатаете в трех экземплярах с грифом «совершенно секретно». – Тут он сделал выразительный жест рукой в направлении собеседника, подчеркивая, что именно Владимир во всем виноват. Продолжая кавалерийскую атаку, спросил: – Скажите честно. Что ваша наука изучает? Все давно написано еще в царской России. Читайте, юноша, записки о работе с агентурой начальника московского охранного отделения С.В. Зубатова, руководителя политической полиции А.В. Герасимова. Как известно, они Высшей школы не кончали. А каков полет мысли, результаты оперативной работы? Вот у кого надо учиться!
Несостоявшийся помощник начальника отдела внимательно слушал сентенции босса. В какой-то момент у Влада мелькнула мысль грудью встать на защиту незаслуженно обиженной чекистской науки и съязвить, что гении сыска при царе-батюшке проморгали две революции. Учась в аспирантуре, он не раз проделывал это на занятиях и экзаменах кандидатского минимума. Однако на сей раз сдержался: бал правил хозяин кабинета. Приватная беседа протекала в лучших бюрократических традициях в форме монолога, известного в народе как «я – начальник, ты – дурак…» и наоборот. Словом, состоялся плодотворный обмен мнениями: вошел к руководителю со своим, а вышел с его…
Прервав мысль на полуслове, Владимир Иванович на минуту задумался, посмотрел на собеседника и спокойно произнес:
– Хочешь со мной работать? Парикмахерская на Кузнецком, с левой стороны от памятника дипломату Воровскому. Жду через час.
Влад осознал безысходность положения, смиренно принял вызов и, исходя из стратегических соображений, решил сдаться. После вмешательства брадобрея он с интересом рассматривал себя в зеркале. Казалось, на лице не хватает чего-то важного, к чему успел привыкнуть. На следующий день пришлось перефотографироваться и поменять служебное удостоверение. Служба охраны отказывалась пропускать его в здание по причине радикального изменения внешности.
В