ей журналы. И вот началось. Она спрашивала по списку. Наша группа была пятой по счету, и наш журнал лежал в самом низу. Можно было надеяться, что до нас очередь не дойдет, но эта надежда рассеялась очень быстро. Темп опроса был сверхскоростным, потому что мало кто давал хоть сколько-нибудь вразумительный ответ, а точнее, таких не было вовсе. В основном сокурсники или молчали, или мямлили что-нибудь в свое оправдание. Уму непостижимо, но все получали от нее по два балла! И она была непреклонна. Стопка журналов таяла, и наступил черед нашей группы. Мы переглянулись. Нужно было решаться, «вызывая огонь на себя», я мог спасти своих товарищей! До звонка оставалось двадцать минут. Я поднял руку и мое «можно?» разразилось, словно гром среди ясного неба. Все присутствующие удивленно повернули головы в мою сторону. Она оторвала взгляд от журнала и тоже посмотрела на меня. Впервые наши взгляды встретились.
Я начал. Все слушали. И она слушала. Я старался не смотреть в ее сторону и уставился на оконную раму. Наконец, когда я продекламировал добрую половину заученного текста, Валерия Викторовна прервала меня. Вместо похвалы я услышал:
– Вы думаете, я в этот учебник не заглядывала? Спасибо, что излагаете настолько близко к тексту, но меня интересуют Ваши…, простите, как Вас величать?
– Саша.
– Меня, Александр, интересуют Ваши мысли, а не Ваша память.
Несмотря на это замечание, мое выступление ее смягчило и спасло от дальнейшего опроса всю нашу группу. Мне она ничего не поставила, и оставшееся время потратила на объяснение следующей темы следующего семинара с убедительной просьбой подготовиться к нему лучше, не так, как в этот раз. Я был доволен, она меня заметила и запомнила. И, значит, мои усилия не прошли даром. Следующая наша встреча по расписанию должна была состояться через неделю.
Теперь студенты знали, что хоть и с молодой Валерией Викторовной, а шутки плохи, и ходили на занятия подготовленными. Обычно, во время лекции ее взгляд скользил по аудитории. Иногда на мгновение он задерживался на мне. Я искал и ждал этого взгляда. Меня она не вызывала.
Наш курс назывался: «современная литература». К завершающему семинару нужно было прочесть произведение очередного отечественного постмодернистского автора. После своего, состоявшегося на самом первом занятии, дебюта я к занятиям не готовился и из заданного ничего не читал. Как-то на перемене, перед лекцией Валерии Викторовны, мы с сокурсниками сидели во дворе под корпусом. Только и было разговоров, что о задании на дом. Первое, что спрашивал каждый вновь подошедший: «Вы это читали?», «И как вам?». Девчонки только разводили руками, после чего принимались воодушевленно пересказывать сцены, которые наиболее их шокировали. Из всего, что я услышал, мне стало ясно, что произведение, откровенно говоря, неприличное. Я не верил своим ушам!
На этот раз меня вызвали, причем в самом начале. Помимо того, что мне