угощение показалось Никите безвкусным, но он делал вид, что ему всё нравится и всё думал, как бы ему побыстрее улизнуть от такого «гостеприимства».
– Ты не спеши, касатик, нам с тобой ещё детей надо окрестить, – угадала его мысли старуха.
Горбунья метнула на Никиту осуждающий взгляд, и тот поспешил ответить положенное «Слушаю и повинуюсь, матушка Ефросиния», не понимая, о каком ещё крещении та толкует.
– Сейчас узнаешь, – ответила на его молчаливое недоумение ведьма.
– Ну-ка, Глашка, неси детей! – обернулась старуха к горбунье.
– Слушаю и повинуюсь, матушка Ефросиния! – поклонилась ведьме горбунья, шмыгнула за занавеску и вынесла оттуда корзину с пищащими комочками.
– Да, какие же это дети? Это же крысята… – вытаращился на ведьму Никита.
– Кому-то крысята, а кому-то – дети. – бросила на Никиту карающий взгляд старуха, и от горбуньи ему прилетела очередная крепкая затрещина.
– Я буду их крестить, а ты будешь мне помогать, – объявила старуха и приступила к совершению «таинства крещения» на какой-то гадкий сатанинский манер, постоянно давая Никите указания по оказанию ей помощи.
В дедову избу Никита возвратился лишь под утро.
Дед всю ночь крепко спал и о том, что происходило прошедшей ночью с его внуком, ничего не знал. То, что внук внезапно решил уехать к себе домой, деда огорчило, но отговаривать Никиту от этого он не стал. Видно, не сроднились они с ним за эту первую встречу.
Никита, приехав домой, подумал, что здесь злая колдунья его не достанет, но страх перед её колдовской властью над ним не проходил.
В первую же полночь сон Никиты был прерван чьим-то странно знакомым голосом, вызывающим его во двор. Никиту охватило чувство непреодолимого страха и он впал в состояние тупой покорности.
Оказавшись во дворе, Никита увидел в темноте два светящихся глаза. Их таинственный фосфорический свет, притягивал к себе взгляд Никиты. В его притягательности была особая, повелевающая сила.
«Колдовская сила», – догадался Никита.
«Ты не должен никуда уезжать из дедовой деревни. Ты теперь не хозяин своей судьбы», – услышал Никита голос, который мог принадлежать только… чёрту.
Жажда мести
Людочка чувствовала себя, как в дурном сне. Она с отвращением разглядывала казённую обстановку унылого кабинета с двумя письменными столами и двумя сейфами за ними. Одно из этих рабочих мест пустовало, за другим расположилась молоденькая девица с некрасивым лицом в форме капитана юстиции.
Девица мучила Людочку простенькими с виду вопросами, за которыми угадывалось что-то нехорошее. Вопросы сплетались в сеть, а глаза неприятной девицы наполнялись злорадной алчностью.
«Она плетёт какую-то сеть для меня и вот-вот набросит её мене на голову с охватом всего тела, чтобы, начав двигаться в ней, я запуталась. Тогда она набросится на меня и… выпьет из меня кровь!» – с ужасом и отвращением думала