тебя на обучение. Говорят, что ты стал настоящим дипломатом.
– Отец, я, знаешь ли, все еще не изменил своей привычке говорить правду, и в отношении тебя все еще остаюсь верен своему мнению.
– Меня это не беспокоило тогда, не побеспокоит и сейчас. Кроме того, я здесь для того, чтобы провести вечер в обществе молодой госпожи Клауд.
– Валль.
– Что, извините?
– Я до сих пор ношу фамилию матери. Валль.
– Это… Интересно.
Глау фыркнул.
– С каких это пор в тебе проснулся такой либерализм? Раньше ты бы сказал, что это неправильно, и дети обязательно должны носить фамилию отца.
– Раньше, сын, я бы сказал тебе еще и то, что начинать вечер с бокала «вальтца» до ужина – дурной тон. Причем сказал бы это еще от двери. Но… Все меняется, и я тоже.
Господин Вейрен Фернон прошествовал до кресла, и тяжело опустился в него.
– Увы, я не молодею, – продолжил он – и потому вынужден смотреть на вещи шире, чем раньше. Даже на те, которые мне не нравились.
Лена бросила быстрый взгляд на Глау, и коснулась браслета на руке.
– Глау, – сказала она ему мысленно – мне кажется, что твой отец нездоров.
– Чушь. Ему просто нравится казаться стариком. Его любимая игра рядом с более молодыми людьми, чем он.
– Да нет же. Я насмотрелась в своем мире на пожилых людей и то, как они двигаются. Посмотри на свою мать, она стоит, как ни в чем не бывало, но твой отец предпочел сесть, значит, ему тяжело держаться на ногах, хотя он это и скрывает.
– Это вполне в его духе – признал Глау – он никогда не покажет слабость. Надо будет проверить.
Тем временем стол был накрыт, и все неторопливо перебрались за него, чтобы отдать должное кулинарным талантам семейного повара.
– Когда мы пришли, ты говорил о том, что в твоей новой должности тебя не очень-то ценят – продолжила разговор госпожа Фернон.
– Да, мам. Это действительно так.
– Видишь ли, сынок, все дело в том, что все эти люди в Совете получили свои места благодаря тому вкладу, который они сделали в развитие общества, в то время, как ты заменил на этом посту господина Клауда.
– Дело не только в этом, мам, хотя ты и права. На самом деле все намного сложнее. Они меня терпеть не могут из-за того, что произошло, когда вы пытались отдать меня им в ученики.
– Это тоже играет свою роль, – признала она – ты в ту пору был несколько…
– Растяпой, который не знал, когда следует держать язык за зубами.
– Я бы сказала помягче…
– Ничего, мам. Дайрус рассказал Лене о нашем с ним знакомстве.
– Тебе нужна помощь? – поинтересовалась она у него.
– Вы вряд ли сможете мне помочь.
Вейрен строго посмотрел на сына.
– Сын, если ты не хочешь выглядеть слабым, это понятно и достойно уважения. Я ценю те дипломатические качества, которые ты приобрел, и которые нам сейчас успешно демонстрируешь, но будь любезен ответить на вопрос своей матери.
Не ожидавший