Каша там, конечно, под ногами, та еще… Я тебе сапоги дам.
– Телевизор, «Поле чудес» смотреть будешь? – зевнув, спросила она Надю.
– Да, нет… я лучше почитаю.
– Пойдем, я тебе постелила. Да, не в гостях ты… Знаешь, где-что.
Надя кивнула ей в ответ, но в душе чувствовала себя гостьей в родном доме. Отвыкла она. В Москве, в своей квартире, с ванной, горячей водой, она больше дома, чем здесь.
Немного почитав, захваченную с собой в дорогу книгу, Надя погасила ночник и заснула на мягкой перине из куриных перьев. Куры в деревне первое дело: яйца, мясо, перо, удобрения на огородные грядки… Мать их держала, отец держал, а потом и новая его жена. Подушек-перин всегда в избытке было. Тепло от них знатное, как говаривал отец Константин Иванович Тягачев, бывший тракторист их колхоза «Светлый путь».
Утром и впрямь дожди прекратились и на небе появилось солнце. Заметно потеплело. Надя в спортивном костюме «Адидас» красного цвета, по совету сводной сестры не стала надевать белые кроссовки той же фирмы, а послушно сунула ноги в резиновые сапоги, доходящие ей до колен, еще отцовские. В таком виде и отправились они с Машей на местное кладбище, не забыв сорвать у забора две большие мальвы: алую – для матери, желтую – для отца.
Возвращаясь с кладбища, Надя увидела, что у некоторых домов высокая, давно некошеная трава, по ней нетрудно определить, что хозяева в отъезде и в домах давно никто не бывал.
Маша, кивнув в сторону одного из них, сказала:
– Уезжают кто куда… Кто в райцентр, кто, как ты в Москву. Молодежи мало, одни бабы с детьми или, как я перестарки одинокие.
– Ну, какая ты перестарка… – попыталась ей возразить Надя.
– Да, вот такая. Мне уж двадцать пятый год пошел. Для таких, шансов нет.
– А чего ты не уехала?
– А куда и к кому? В райцентре своих незамужних девок полно.
– А где ты работаешь? – поинтересовалась Надя.
– Почтальоном на почте. Больше работы нет. Умирает потихоньку деревня наша…
– Да. А, ведь двадцать лет назад, когда был колхоз, большая деревня была. – со вздохом согласилась Надежда.
Уже дома, после обеда, Маша спросила у Нади, глядя ей прямо в лицо:
– Скажи честно, зачем приехала?
– Отвыкшая от такого обращения Надежда, смутилась:
– Посетить могилки, вспомнить детство, юность…
– Только за этим? Вижу, что темнишь ты…
Отпираться было уже бесполезно, деревенские зрят в корень.
– Не только. Я в Москве свадебным агентством заведую. Вот и размышляю, как нам покончить с женским одиночеством, как выдать замуж наших женщин.
У Маши лицо вытянулось от неожиданности.
Опомнившись от сказанного Надеждой, она произнесла:
– Так у нас, считай, все незамужние, за исключением Люськи Бабарыкиной, она замужем за милиционером Василием Степановичем, трое детей у них. И учительницы