кино.
Они только покивали, не отрывая взглядов от экрана, где как раз тоже кто‑то бежал не разбирая дороги. Следом неторопливо, но целеустремленно ковыляли зомби.
Я не стала переодеваться, сочтя домашние джинсы и толстовку годным нарядом для малого семейного выхода, сунула ноги в кроссовки, а телефон – в карман и пошла в разведку.
Боря нисколько не удивился моему появлению, должно быть, тетушка его предупредила.
– Проходи. – Фаберженок одну за другой открыл мне две двери, входную и спальни, и я без остановки проследовала к ложу больной.
Кроссовки сбросила на ходу, выражение заботы и участия придала своей физиономии в последний момент. Джульетта, впрочем, этого не заметила, поскольку лежала с закрытыми глазами.
– Я не пойму, уместно будет вас поздравить? – Я оглянулась на Борю. Тот вошел вслед за мной и встал справа от двери, очень гармонируя с винтажным торшером слева от нее.
Боря худой и с пышной шапкой кудрей на голове. В паре они с торшером – в точности как гвардейцы почетного караула у Букингемского дворца.
– Давайте сейчас не будем о радостном, сначала разберемся с пугающим, – ответила за мужа Джуля, открыла глаза и завозилась, садясь в постели. – Кажется, я стала свидетелем суицида или даже убийства!
– Кажется? Для свидетеля ты недостаточно уверена, – отметила я и села на край кровати. – Расскажи-ка, что ты видела.
– Я вышла от тебя и направилась через двор, но увидела нашу машину и поняла, что Боря уже вернулся. – Джуля стрельнула виноватым взглядом в мужа. – Мне не хотелось так скоро встречаться с ним, я еще недостаточно успокоилась, поэтому решила немного пройтись, подышать воздухом.
– Но почему… – подал голос Боря.
Я, не оборачиваясь, махнула на него рукой, чтобы не мешал.
– Я вышла за территорию, обогнула крайний дом и двинулась вдоль канала…
Я покивала: сразу за нашим ЖК – огромное поле, оставленное микрорайону на вырост, от домов его отделяет гидротехническое сооружение типа канава, которое местные жители предпочитают называть благородным словом «канал».
– Дошла до угла, думала там войти во двор через калитку, но тут увидела ЭТО! – Джуля распахнула глаза и сделала драматическую паузу.
Судя по подаче, можно было предположить, что увидела она как минимум торжественный выезд четырех коней Апокалипсиса. С бубенцами черненого серебра на сбруе и траурными лентами в гривах.
– Что – ЭТО? – не выдержав напряжения, дуэтом спросили мы с Борей.
– Сверху! Упало! Тело! – рвано выдохнула рассказчица и уставилась на меня в ожидании должной реакции.
Я разочаровала ее, хладнокровно уточнив:
– Сверху – это откуда? С неба? Как горьковский Буревестник?
– Какой еще буревестник? – Джуля глянула с недоумением.
Я подавила вздох. Что за поколение выросло – даже программные классические произведения не знают!
– Не с неба, а с какого‑то этажа соседнего дома, – объяснила Джуля. – Или даже с крыши. Я