всю эту богемную тусовку.
Не то чтобы мне не похуй, куда я там вписываюсь, а куда нет – просто тут откровенно скучно. Собрались типа под благим предлогом, больным детям помочь, а по сути каждый соревнуется друг с другом, кто больше зарабатывает и отваливает на благотворительность. Со мной тоже пытались, но я, конечно, не стал ничего доказывать.
Казалось бы, три года уже вращаюсь среди состоятельных людей и должен был всякого насмотреться – ан-нет, в моём окружении никто ни в чей кошелёк не заглядывает. Эти, походу, только недавно богатеть начали, потому понты. Ну или ещё какие проблемы у них… Неважно.
– Даже не мечтай, – хмыкает Гриша, который вообще-то мой друг. – Я помог провернуть тебе сделку? Помог. Теперь и ты пострадай со мной за компанию.
Усмехаюсь, кивая и чокаясь с ним шотами. Да уж, теперь понятно, зачем в итоге попросил меня пойти вместе. И зачем только сразу так прямо и не сказал? Рассчитывал, что может быть по-другому?
Учитывая, кто организатор всего этого – по-другому быть не могло. Леонид Сергеевич Фомин… Известный нефтяной магнат. Известен в первую очередь своим лицемерием. На камеру изображает благодетеля и общественного активиста – уж хрен знает зачем, ведь при его бабле и связях стараться не надо. Но на образ играет, видимо, жаждет восхищений. Притом в реальной жизни презирает работяг, а обслуживающий персонал так вообще в открытую мешает с дерьмом. Ещё и деньги жмёт.
Всё это я знаю не понаслышке. Приходилось сталкиваться… К счастью, не напрямую. Если бы я хотя бы временно поработал на Фомина – долго бы потом отмыться в собственных глазах не смог бы. И не столько потому, что он человек мерзкий и скользкий…
По совместительству он ещё и отец мудака, за которого вышла Тася, кинув меня. Неудивительно: я из неблагополучной семьи, с детства замешан во всяком разном, плюс эта заваруха криминальная… А он весь такой прилизанный, перспективный и влюблённый. Сосед её, с восемнадцати лет получивший от отца квартиру в обычном ЖК, хоть и класса комфорт. Один этаж с Тасей. Так и запал.
Однажды я случайно услышал, как её родители горячо убеждали её присмотреться к соседу, а не гробить жизнь со мной. Она так с ними спорила! И ради чего? Свалила в итоге сама, причём в самый тяжёлый период в моей жизни. Знала же, что я не виноват. Верила мне… Как я думал.
Давлю в себе воспоминания, как говорил ей, насколько мне значимо было стать её первым мужчиной. А она, улыбаясь и целуя меня в постели, поправляла; что не первым, а единственным.
Так всё, нахер. Переболел ведь уже. Пять лет прошло. Сначала штырило, конечно, даже на гордость было плевать, рвался к Тасе. На свадьбу припёрся… Унизительно. Зато после такого резкого приземления как отрезало. От попыток всё вернуть, конечно. От тяги к ней, увы, нет… Её пришлось топить в бухле и одноразовых связях.
Вообще мне повезло тогда, что в тюрягу не загремел. Ведь на тот момент полностью забил на то, чтобы себя вытаскивать. Наплевать было. В итоге адвокат сам всё на себя взял, тащил, как мог. Хотя начинающий вообще был, дёшево обошёлся. Но горел построить карьеру,