Невольно вспоминается Лев Толстой.
В зрелости Толстой изо дня в день писал в дневнике о том, как он плох. Он словно освещал свою душу огнем и ужасался.
Он стал «освобождаться» от духа и тела – то, что считал жизнью.
Как-то, «уже неистребимый для смерти», он ехал на конке и глядел на дома, вывески, лавки, извозчиков, прохожих… И вдруг ясно почувствовал, что этот окружающий мир случайный…
Спорят из-за горшков – безумные. Спорят из-за метлы, из-за домов, земли. Спорят из-за царства, звания – бедные».
И думал: «Если за что спорить и ссориться, так из-за того, что у меня отняли любовь».
В другой раз, проезжая по мостовой одной из московских улиц, увидел у какого-то дома ссорившихся из-за чего-то мужиков и воскликнул:
– Боже мой! Какое это все ненужное!
И я очень хорошо понимаю Л. Толстого в той части или в том временном отрезке его настроения.
06.06.91 г.
Закончилось, наконец, следствие о причинах катастрофы под Уфой, которая произошла ночью с 3 по 4 июня 1989 года и в которой заживо сгорели 575 человек.
Напомню. Техническая причина: механическое повреждение провода сжиженного газа на участке ж/дороги Челябинск-Уфа. Произошла утечка легких углеводородов. Газ стекал и скапливался в низкой болотной местности. При прохождении поезда по этому участку произошел взрыв.
На скамье подсудимых – семь человек, хотя судить должны были и управляющего трестом «Нефтепроводмонтаж» и председателя госкомиссии, принимавшего газопровод, но они были освобождены от ответственности по амнистии 1987 года, т.к. преступные действия отнесли к 1985г., т.к. газопровод построен и принят в 1985г.
Причина аварии – изначальный брак в строительстве.
И здесь выявляется перекос в нашем сознании, сформированный Системой, при которой конкретно никто не отвечает за свою работу, а поэтому нет и конкретных виноватых. По нашей логике, рабочий менее виноват, чем прораб, который приказал, а прораб не виноват, потому что приказал начальник и т.д…
Кто знает, где и когда взорвется или обрушится очередная социалистическая халтура. А пока мы не научимся жить и работать иначе, катастрофы, похоже, запланированы.
07.06.91 г.
Венедикт Ерофеев. «Москва – Петушки».
Сокурсник В. Ерофеева пишет:
«Выпивал (много об этом говорили, говорят и поныне досужие языки) … Конечно, по утрам чувствовал себя плохо. Подолгу сидя в постеле в позе „больного Некрасова“, много курил… Создавалось мнение. К декабрю 61-го оно вылилось в собрание жильцов общежития. Финал судилища вылился в „аморальное поведение“. Его изгнали. Сначала из общежития, потом из вуза (ВГПИ)»…
Ни в коем случае я не хочу искать темные пятна в биографии Ерофеева. Талантливый человек – всегда бельмо на глазу. Дураков-то масса, а талантливые люди, словно белые вороны выделяются своей неординарностью. Пил Ерофеев, перебаливал – дело частное. Мне же важно то, как сглаживается по мере роста известности