А за дурней никто просить не станет, себе дороже выйдет в первом же бою.
– Тронулис, братцы, вперед! Наказ мой не забываем! Да вразнобой идем, шаг не печатаем!
Немцы и свеи, что впереди нас встали, пришли в движение по команде собственных сотских голов, «офицеров» по-иноземному. Вот, стало быть, и наш черед пришел!
Ну, погань воровская, сейчас «порадуем» мы вас, ох порадуем… Днем дождь поливал, фитили тушил, порох мочил – ни разу пальнуть не вышло. Сейчас же иначе все будет!
Лагерь воровской прикрыт только острожками из сцепленных между собой крест-накрест кольев да поперечной перекладины. Конных они остановят, спору нет, а вот пешцев… Пешцы, коли до острожек беспрепятственно добегут, острожки эти руками в стороны и растащат!
Нет, конечно, коли враг с той стороны к обороне изготовился, попробуй убери преграду – живо сабелькой аль пикой приголубит! Да и то, добежать надо! Ведь ворогу огненного боя покуда хватает, чай ляхи с ворами Лжедмитрия (уже второго по счету!) огненным припасом делятся, да и запасы из взятых городков и крепостиц все у воров… Однако же упились поганые, упились хмельным! В ночи палят, с бабами гулеванят, драки затевают, орут, будто бесноватые, да песни непотребные во все горло распевают – победу празднуют, стало быть! И это хорошо, ой как хорошо! Ибо удара нашего не ждут, на дозоры понадеявшись. А может, воевода воров и вовсе не смог порядка в войске своем навести, коли допускает подобное…
И точно, порядка у ворога нет никакого! Костры жгут, костров много – при свете огня видно хорошо, так глаза их к свету и привыкают. А там, где кончается свет, там тьма словно стеной ляхов и запорожцев окружает!
Нет, не увидать им рати князя Михаила Скопина-Шуйского, приближающейся едва ли не бегом… И не слыхать, точно говорю, не слыхать нас из-за шума, что в лагере ироды подняли! А дозоры… А что дозоры? Недаром к князю с повинной головой явились бывшие казаки Болотникова под предводительством головы Дмитрия Шарова, верной службой надеющиеся заслужить прощение за воровство. И хоть казаки народишко и разбойный, и вина за ними серьезная, но Скопин-Шуйский – человек, умный не по годам. Взял под крыло справных воев, в степи ратному искусству научившихся, с татарами не раз сабли скрещивающих да хитрости и премудрости воинские разумеющих. И вперед основных сил их сейчас и отправил, сторожи тушинцев по-тихому снять, шума не поднимая – стрелами. Ибо не хуже степняков из луков бьют, а что в ночи, так ведь дозорных со спины огонь костров подсвечивает!
И, судя по всему, справились-то казачки, раз уж мы вперед пошли, а у воров тревогу не поднимают…
Ближе к лагерю иноземцы перешли на легкий бег, пришлось побежать вслед за ними, но в какой-то миг немецкие мушкетеры (потому как пищаль они мушкетом кличут, оттого и название!) в стороны расступились, по сотне вправо и влево от нас. А тут уж и острожки стоянки воровской показались…
– Стой!!!
Выкрикнул команду я вроде погромче, чем хотел, но севшим после бега голосом получилось как раз что нужно: стрельцы мои меня услышали, в то время как в