что у самой Лады на сердце, спрашивал?
– Так ведь она перестарок уже, за любого пошла бы… – начал рыжик и осёкся.
На поляне резко похолодало. Я на Финиста посмотрела – и испугалась.
– За любого, значит? – ледяным тоном переспросил он и притянул меня к себе. Рукой подбородок поднял, в глаза заглядывая. Я задрожала, под его взглядом теряясь. – Что скажешь, жёнушка? Чем ответишь на признание?
– А чем отвечать? Я впервые о его любви слышу.
Вроде бы и лестно было, что хоть кому-то я приглянулась. Вот только этот «кто-то» – Митька, он мне как младший брат с самого детства, я его иначе не воспринимаю. И замуж за него не пошла бы. Мы хоть дружили всегда, но всё-таки воспитание сильно разное получили. Он лошадей любил, в конюшне дневал и ночевал да в чистом поле наперегонки с ветром гонял. А я в это время с книгой под деревом юбки просиживала. Митька читать не умел и меня всегда ругал, что я вместо забав с книжкой сижу. С ним и поговорить было не о чем…
– Что первый, я по твоему лицу вижу. – Муж моей щеки коснулся осторожно, и я забыла, как дышать. Отчего-то хотелось, чтобы он руку не убирал. Совсем иначе было, нежели когда Митька до меня дотронулся. – Я твой ответ услышать хочу. Пойдёшь с ним?
– А ты отпустишь? – с волнением спросила я.
А у самой в голове билось: «Не отпускай! Не отпускай!»
– Отпущу, – с каким-то сожалением ответил Финист и отстранился.
На меня же такая тоска нахлынула, что хоть волком вой. Не нужна я ему, выходит…
– Вот спасибо, Финист Кощеевич, вовек твоей доброты не забуду! – Митька расплылся в улыбке и повернулся ко мне, шагнул навстречу. – Ты, Ладушка, не волнуйся, я обо всём в Осиновке договорился, нас священник ждать будет. Вас разведёт, а после нас повенчает. Пару месяцев поживём у моей тётки, у неё тут хуторок стоит. А как ты понесёшь, можно будет и Митрофану Степановичу на глаза показаться. С дитём он нас быстро примет и простит.
– Нет.
– Да простит, точно говорю! Батюшка твой – человек гневливый, но отходчивый.
Митька попробовал меня обнять, но я увернулась и к Финисту прижалась. Тот, видать, от неожиданности меня обнял, чтобы не упала, а мне того и надо было.
– Нет, Митя, никуда с тобой не поеду, – ответила я спокойно и положила голову мужу на плечо. Забавно: волосы у него сухие были, а пахли речной тиной. – У меня муж есть, и он мне по сердцу.
– Так ведь он не любит тебя, Ладушка… – растерянно произнёс Митька. – А я люблю.
– Полюбить он меня успеет, – заверила я.
Поднялась на цыпочках и к щеке Финиста губами прижалась. Тот сначала опешил, а потом усмехнулся:
– Разве так любящие жёны целуют, Лада? – И крепко поцеловал меня в губы.
Я думала, что после той неловкой беседы мы сразу поедем дальше, но Финист в дорогу не торопился. Попросил Митьку дать лошадям отдохнуть и вдоволь напиться из озера, а сам, сунув в рот травинку, вытянулся на лужайке. Я тоже из любопытства травинку пожевала, но горечь во рту образовалась страшная. И что парни в ней находят?
Митька на меня злился