слегка повернув голову, бросил взгляд на сына, а тот – на него.
– Что бы вы ни говорили, я не поменяю решения, – сказал Евгнен.
Тюльк, как и всегда, по взгляду понял, что хотел бы сейчас ответить хозяин. Он тихо произнес:
– Не возлагайте «волю» на что-то безнадежное.
– А разве отец не сделал в свое время то же самое? Я говорю о его отношениях с курфюрстом Капуей.
Евгнен смотрел прямо в глаза отцу, лишь слушая Тюлька, как будто тот был всего лишь переводчиком.
– Разве в семье Джиннеман рождаются дети, готовые нарушить «волю» в момент опасности? Разве оружие хранят не для того, чтобы оно защитило семью в трудные времена?
Юлькен ничего не ответил. Борис взглянул на горящие глаза отца, а затем на горящий и полный решимости взгляд брата – он не мог сейчас вмешаться, будучи просто ребенком, но, безусловно, хоть и очень смутно, все понимал.
Евгнен позвал брата, не сводя глаз с отца:
– Борис.
Тэт подошел ближе, и Евгнен схватил его за запястье.
– Ты ведь тоже понимаешь, да?
– Я…
Борис хотел сказать, что он тоже Джиннеман и тоже никогда не отказывается от данной клятвы! А еще что брат ему так же важен, как для брата – отец. И что он не хочет жить один в мире без брата и отца. Но ни одно слово не сорвалось с его губ.
– Мы можем выбрать, по крайней мере, вместе умереть, и это будет для меня честью, Борис.
Он произнес слова, которые ни за что не сказал бы в любой другой ситуации, – Борис это тоже понимал. Евгнен, которого он знал, всегда попытался бы придумать, как спасти младшего брата, а сейчас не смог и лишь выдавил из себя улыбку. Борис, глядя на него, еще раз отметил, какие у того голубые глаза. Почему сейчас он обратил на это столь пристальное внимание?
Внезапно Борис осознал, что значило странное предчувствие, которое одолевало его с того момента, как они с братом, смеясь, катались по полю. Его улыбка… Сегодня она почему-то казалась не такой, как обычно, и странно напоминала улыбку покойной матери на портрете.
– А теперь идемте, – сказал Евгнен, чувствуя, как закипает его кровь, и поднялся.
Тюльк помог встать Юлькену. Казалось, маг больше ничего не скажет, но вдруг послышался его голос:
– Я пойду впереди, а вы сзади. Не смейте выходить вперед, пока не увидите, что я погиб.
Евгнен потерял дар речи.
Тюльк стал дворецким семьи Джиннеман около семи лет назад и с тех пор казался Евгнену скорее тенью, чем человеком. Тенью, следовавшей за хозяином, выполнявшей его приказы и исполнявшей его волю. Разглядеть в тени личность или чувства невозможно. И Евгнен не мог сделать ничего подобного в отношении Толька. Даже в тот момент, когда маг сказал, что умрет за отца и за них с братом, единения с ним он, увы, не ощутил.
– Вон там! – донеслось до их ушей.
Однако вскоре эти слова заглушили крики десятков людей. Не зная, что происходит, вчетвером они подошли к болоту.
Шу-шу-шу… Ба-бах!
Повсюду сверкали вспышки, а взрывы сотрясали землю. Евгнен вдруг понял: такую сильную