под жильё Юльки. Преднастоятель и другие мои помощники довольствовались тремя-четырьмя комнатами каждый, остальная же братия жила в кельях по одному-два человека, кому как повезло.
Брат Йоганн у прежнего настоятеля вымучил отдельную комнату, а теперь ему стало скучно, и он уже третий день издевался надо мной, перехватывая, где только можно и где нельзя. Справляй я нужду не в таз, он бы меня и в туалете караулил, не сомневаюсь нисколько.
Старый человек, я ему сочувствую и с удовольствием бы подселил к нему кого-нибудь из братьев или его самого переселил, но все знают занудство Йоганна, в котором он умудрился превзойти даже брата Симона, и никто делить с ним келью не желает.
– Да я же не против, – вздохнул. – Скажи, кто хочет тебя принять у себя, и туда перенесут твою мебель и вещи.
– Так никто не хочет! – возмущённо выкрикнул старик дрогнувшим голосом.
– А я что сделаю? – Я мягко убрал его в сторону и поднялся по ступеням крыльца.
– Ваше преподобие, вы можете приказать!
– Могу, но не стану.
Не оборачиваясь, быстро скрылся за дверью. Вот как от такого избавиться? Ногу сломать не вариант, лучше каким-нибудь сонным зельем отпаивать. Ага. И кто будет его ему подливать?
Гадство, хоть эту тварь Люсильду оставляй для себя. Исцелить магией, обратить в пожизненное рабство – есть тут и такой вид наказания, хотя применяется, как правило, с ограничениями по срокам и обычно к безнадёжным должникам – и использовать для разных тёмных делишек, не требующих огласки, и которые явно не одобрит никто из моего ближайшего окружения.
А пожалуй, да, не стану я торопиться с казнью Люськи. Пусть посидит в тюрьме, помучается неизвестностью. Кормят её объедками, остающимися после самых последних рабов, так что не объест обитель. У меня же будет время подумать над вспыхнувшей вдруг идеей.
– Ваше преподобие, вот, я всё приготовил. – Брат Алекс в своём кабинете на столе сложил отчёты за собранный в этом году урожай. – Виноград почти весь собрали, зерна и овощей только с трети полей, зерновые на половине площадей. Фруктовые сады по мере созревания плодов убирают. Если мы действительно, как вы приказали, ничего продавать не станем, нам негде будет всё собранное хранить.
– Ерунда, – пренебрежительно поморщился. – То, что не поместится в хранилищах, разместим пока под навесами, с братом Георгом уже обсудили это, сейчас мужики из Гутово заготавливают столбы, жерди и прочее. Мы ведь не будем до зимы излишки хранить. Продадим, только позже, чем обычно. Хорошую цену возьмём. Чего у тебя тут так тихо?
– Вы же пришли, – усмехнулся казначей.
Правда, заметил, что при моём появлении клерки затаиваются, как мыши под веником. Я повода меня бояться им не давал, значит, получил такое отношение в наследство от прежнего настоятеля.
– Понятно, – усмехнулся. – Знаешь, тащить вот это всё, – показал взглядом на стол, – ко мне не нужно. С твоего разрешения у тебя поработаю. Отдашь мне своё кресло