для совместного труда.
Несколько семей близких или дальних родственников, помнивших или знавших общего предка, составляли небольшую родовую группу.
Широкая родовая группа охватывала семьи, объединенные отдаленным родством. Самое распространенное ее название – ашира. Ее члены были связаны строгими обязательствами и правами взаимопомощи и взаимоответственности. Во главе аширы стоял старейшина – шейх, иногда военачальник – акыд. Род также имел знатока и толкователя обычного права. У каждой аширы были собственное имя, тамга, военный клич, нередко родовое кладбище. Род мог принимать в свой состав и чужаков.
Далее шло подплемя – группа родов, связанных вымышленными генеалогическими или фактическими родственными отношениями, а также политическим или военным союзом.
Следующей ступенькой общественной структуры кочевников было племя, которое чаще всего называлось «кабила» («кабиля»). Оно имело свою территорию, некоторые диалектальные особенности в языке, специфические черты быта, культуры, верований, свою тамгу и военный клич. Соплеменники считали себя родственниками, происходящими от одного предка. Во главе племени стоял шейх, имелись также акыд и несколько знатоков обычного права – арифов.
Группировки племен формировались по этническому (родственному) признаку и по политическим соображениям. Отношения между родственными племенами регулировались нормами обычного права – урфа32.
Внутри кочевых племен сохранялись реальные явления, свойственные патриархально-родовому обществу. К ним прежде всего относится коллективная собственность племен на пастбищные территории (дира). Границы земель, принадлежавших племени, были строго определены. «Каждое из таких племен присваивает себе какую-либо территорию, которая образует его владение, – писал К.-Ф. Вольней. – В этом отношении отличаются они от земледельческих народов тем только, что их земли должны быть гораздо более обширными, чтобы на весь год обеспечить кормом их стада. Каждое из этих племен образует один или несколько лагерей, разбросанных по местности. Они постепенно меняют места стоянок на этой территории, по мере того как стада поедают весь корм вокруг лагерей»33. Эта информация подтверждается позднейшими путешественниками.
Значительная часть степных колодцев и водоемов также принадлежала бедуинским племенам. «Большинство колодцев в глубине пустыни и особенно в Неджде, – сообщал И. Буркхардт, – является исключительной собственностью какого-либо племени или отдельных лиц, предки которых выкопали колодец… Когда в пустыне иссякнут дождевые воды, племя разбивает шатры подле собственного колодца; никаким другим бедуинам не позволяют поить здесь своих верблюдов»34.
Родоплеменные подразделения могли быть коллективными собственниками обрабатываемых земель в оазисах35. Бедуины сдавали их в аренду африканским вольноотпущенникам или арабским феллахам, забирая определенную долю урожая и распределяя ее среди отдельных семей36. В общественной