и бесшумно. Маленький гоблин вслед за магом вошел в длинное фойе, изобилующее белым настолько, что глаза начинали болеть. Невольно мальчик вспоминал, выхватывал образы, знакомые по маминой работе: белые длинные кушетки, обивка которых достаточно быстро отмывается от любой грязи, почти голые стены без привычной деревянной обивки, и стол напротив входа, за которым сидела молоденькая барышня в длинном белом платье.
– Наша клиника вас… оу. – Она по привычке доброжелательно обратилась к вошедшим, но разобравшись, кого принесла нелегкая, убавила радости в голосе. – Вам определенно придется подождать, я….
– Маркус на месте? – Фернанд серой тенью навис над столом и барышней.
– Да, то есть он занят, да… – пролепетала дежурная.
– Просто скажите, что Фернанд пришел, он меня знает, – маг резко развернулся и подошел к ближайшей кушетке. Поманил за собой Дилана и сам сел с явным намерением дождаться приема.
Барышня вздохнула, недовольно наморщила носик, но все же покинула свой пост и пошла налево по коридору, в который плавно переходило фойе. Они ждали почти пять минут, если верить настенным часам. Плечо и рука гоблина пылали огнем, пульсировали болью, напоминавшей резкие удары иглами. Боль перетекала по руке вверх, захватывая еще и голову. Дилан терпел, сжав зубы, и вот когда он уже думал, что никто не придет, из-за поворота коридора вышел невысокий, полный человек в белом халате. Заметив ожидавших, усталое раздражение на его лице сменилось радостью, а затем и любопытством.
– Надо же, – сказал он, подходя к Фернанду и протягивая руку для приветствия. – Кого к нам занесло. Но я тебя, пожалуй, огорчу: я не занимаюсь лечением гоблинов.
Фернанд пожал его руку, кивнул, здороваясь, а затем спросил:
– Даже тех, кто помнит себя человеком?
Маркус замер, недоверчиво поглядел на Дилана. А затем просто и без церемоний взял его двумя пальцами за подбородок и развернул голову так, что мальчику невольно пришлось посмотреть доктору в глаза.
– Мдам, миленько… – Дилан так и не понял, чего такого увидел Маркус, но его отношение к гоблину заметно улучшилось.
– Бьянка, солнце мое, – мужчина обратился к подошедшей помощнице. – Приготовьте смотровую.
Женщина недовольно поморщилась, но ушла выполнять поручение.
Дилан плохо помнил, как они шли к смотровому кабинету, о чем говорили Маркус и Фернанд. Слишком сильно боль и усталость захватывали его сознание. Более-менее ярким моментом стал сам осмотр. Маленький гоблин сидел на длинном металлическом столе, освобожденный от рубашки, на которой внезапно обнаружились засохшие бурые пятна. Маркус касался его покалеченной руки, бережно, но уверенно, словно видел сквозь кожу и шерсть все переломы. В какой-то момент доктор слишком сильно повел рукой, и мальчик вскрикнул от боли, и тут же зажал рот здоровой лапкой.
– Да уж, – вздохнул Маркус и покачал головой. – Не знаю, кто тебя так отделал, но тут как минимум три перелома,