сортира, – помощь не нужна?
– Сама прекрасно справляюсь, босс, – послышался сдавленный голос из-за двери, – отвали.
– Как скажешь, – сказал я и отправился вниз. Не стоит оставлять бар без присмотра.
***
– Мне нужен отгул, – сказала мрачно Швабра. – До завтра.
Выглядит девушка действительно бледной и какой-то… не такой. Не то напугана, не то расстроена, не то всё вместе.
– Да что случилось-то?
– Не твоё дело, босс. Мне надо срочно уйти. Можешь даже, чёрт побери, не платить мне за сегодня, – через силу выдавила моя уборщица. – Но чаевые драгоценных придурочных одноклассников, чур, мои!
– А что, большие чаевые?
– Фигня вообще. Но видел бы ты их рожи! Так отпустишь?
– Ну, учитывая, что ты отработала почти месяц без выходных… Будь тут профсоюз малолетних уборщиц, меня бы уже распяли на городской площади с табличкой «Эксплуататор» на груди. Но лучше бы ты предупредила заранее.
– Я не могла знать заранее, блин! Так бывает! Какой-то там мажор.
– Форс.
– Что?
– Форсмажор.
– Да-да, ты усраться какой умный, босс, я поняла. Отпустишь?
– Ну, не за ногу же тебя привязывать. Вали. Считай оплаченным выходным.
– Серьёзно? В честь чего ты такой внезапно щедрый?
– Как ты любишь говорить: «Не твоё дело». Каприз. Но как я буду один крутиться весь вечер?
– Сегодня вторник, народу будет немного, – утешила меня Швабра. – Пол мыть даже не пытайся, только грязь размажешь, стулья на столы составь и всё. Я приду завтра пораньше и сама помою.
– Пепельницы, – напомнил я. – Стаканы со столиков кто-то должен возвращать.
– Ты забыл? У тебя есть бесплатный работник. Такой сложный инструмент, как швабра, я бы ему не доверила, но заменить пепельницу и принести стакан он, вероятно, сумеет. Может, не с первого раза, но если хорошо объяснить…
– Ладно-ладно, я тебя понял. Рискну выпустить его в люди, посмотрим, что будет.
– Так я пошла?
– Проваливай.
***
– Нет, так не годится, – сказал я, осмотрев панка. – В таком виде тебя не то что в бар, в свинарник нельзя выпускать. Хрюшки от ужаса опоросятся досрочно.
Если я и преувеличиваю, то не очень сильно. Панк одет в мою старую майку на три размера больше и казённый рабочий полукомбинезон, выданный городом. Город, надо сказать, на одежде не разорился – комбез выглядит как мешок из-под картошки на лямках. Грязный мешок – разбор кладовки добавил к сомнительному имиджу опустившегося пролетария очарование многолетней пыли, переместившейся с хлама на одежду, руки и лицо.
– Слы, чел, ну что ты меня чморишь опять, чел? Ты сам дал мне эти стрёмные хоботья. Отдай мой прикид, чел, и всё будет норм, рили!
– Не будет, – покачал головой я. – Твой, как ты выражаешься, «прикид», не найдёт понимания у такой консервативной аудитории, как местная. У меня не подвальный панк-клубешник, а приличный бар.
– Да, –