рассвета и отправился в город. По дороге чуть не умер от укусов ос, к счастью, было противоядие. Когда пришёл в Эльфистар, то от усталости заснул. Когда проснулся, пошёл в администрацию рассказать о произошедшем несчастном случае. Тут меня и арестовали. Всё.
– Всё так всё, а может, и не всё, – улыбнулся эльф и неожиданно спросил: – Кстати, бессмертный, ты, я смотрю, выбрал судьбу мага и ступил на путь менестреля. Есть уже какие-нибудь успехи в стихосложении?
Разговор чрезмерно резко сменил тему, и это меня немного выбило из колеи.
Я сорвал у дороги травинку, почесал ей за ухом и нехотя произнёс:
– Пока очень скромные, а точнее сказать, никаких.
– Надо расти! На каком музыкальном инструменте ты играешь?
– Да, собственно, я ни на каком не умею, – честно ответил я, радуясь, что коронер убрал руку со шпаги.
– Но как же ты будешь жить дальше? Твой класс подразумевает, что ты должен играть и петь песни. Как же ты собираешься это делать?
– Пока не решил.
– А текст для песен откуда ты брать собираешься? – продолжил допрашивать меня эльф. – Кто для тебя напишет стихи?
– Сам напишу, – брякнул я, пытаясь сообразить, что ему от меня надо и где тут подвох.
– Сам напишешь? А ты умеешь?
– Научусь. Чего там писать-то?
– Что? – Тот остановился как вкопанный и с изумлением посмотрел на меня. – Ты считаешь, что поэзия – это легко?! Думаешь, у каждого получится?! Думаешь, каждому дано?! – Неожиданно закричал: – Это не так! Это очень и очень сложно! Так ничего у тебя не выйдет, если ты не отнесёшься к этому серьёзно и со всем почтением!
Вдоволь накричавшись, Лаваиль-Дар презрительно фыркнул, демонстративно отвернулся от меня и, глядя в другую сторону, пошёл дальше.
«Чего-то какой-то он неадекватный стал. Может, сломался?» – предположил я и, решив помалкивать, продолжил следовать за коронером.
И действительно, сопровождающий меня стал очень нервным. Он постоянно кидал на меня резкие взгляды, теребил пуговицы на своём камзоле и неоднократно снимал и надевал бежевую широкополую шляпу с пером, которая очень напоминала шляпу мушкетёров из фильма.
После надолго затянувшейся паузы Лаваиль-Дар всё же не выдержал и спросил:
– Правильно ли я понял, что ты всё же кое-что сумел придумать, раз утверждаешь, что поэзия – это пустяк и писать легко?
– Совсем немного, – сглотнул я, боясь, что НПС снова сломается и выдаст очередной непредсказуемый фортель.
– Почитай, – неожиданно для меня попросил он.
– Чего?
– Почитай, пожалуйста, свои стихи.
– Э-э, а зачем?
– Ну, – возвёл он к небу глаза и, теребя давно снятую с головы шляпу, сказал: – Понимаешь, я тоже в некотором роде поэт.
– Да? А как же следственные действия? Суд? И приговор?
– Одно другому не мешает, – быстро ответил тот, покачав головой. – Стихи я пишу в свободное от работы время. Если хочешь – это моё хобби.
– Хорошее