маленьких, подзаплывших глаз был колким и каким-то неприятным.
Тряхнув головой, чтобы отогнать не вовремя вылезшую неприязнь, я собралась с мыслями и произнесла:
– Добрый день. Я хочу написать заявление о наложении на меня смертельного проклятья неким господином Говардом.
Брови следователя удивленно дрогнули. Одарив меня новым, на этот раз изучающим взглядом, он констатировал:
– Да, проклятье действительно есть… Ну что ж, присаживайтесь и рассказывайте все в подробностях.
С этими словами он выудил из ящика стола чистый листок и ручку.
Я же, не теряя времени, присела на краешек стула и начала пересказывать все, что случилось вчера. Следователь кивал, записывал, задавал уточняющие вопросы. А когда дело дошло до адреса, где располагался особняк антиквара, даже карту вытащил, чтобы точно определить нужное здание. После чего, взяв переговорный кристалл, связался с кем-то из подчиненных, попросив уточнить фамилию владельца.
Связь была защищенной, и ответа я не слышала. Поэтому когда следователь Амерс отключил кристалл связи и хмуро отложил ручку, напряглась.
Мужчина сложил руки перед собой и тяжелым взглядом буквально пришпилил меня к стулу.
– Дорогуша, – совсем другим, на этот раз холодным, жестким тоном, начал он. – У меня к тебе только два предложения. Либо ты сейчас встаешь и уходишь, а я забываю, что ты вообще приходила. Либо пишешь повинную о совершенной краже и отправляешься в камеру предварительного заключения.
У меня на мгновение аж дар речи пропал. Пару секунд я просто открывала рот, пытаясь побороть шок и негодование.
– Какая кража?! – наконец-то смогла выдохнуть я. – Я ничего не крала!
Следователь неприятно усмехнулся.
– Понимаю, что, скорее всего, тебя обманом заставили это совершить. И в силу того, что ты пострадала, даже позволю тебе уйти и сохранить для посмертия свое доброе имя.
– Что?!
– Видишь ли, дом, который ты указала, принадлежит графине Оставье. Она уже недели три находится в отъезде, а ее поместье числится под защитой городской стражи. Графиня – вдова, никаких мужчин, вхожих в дом в ее отсутствие, у городской стражи в допусках не значится. Так что, из всего тобой сказанного, получается весьма однозначная ситуация. Ты с подельником пробрались в дом почтенной леди и взяла дорогую, защищенную вещь. Следовательно, пострадала вполне заслуженно.
– Заслуженно?! – гневно взвизгнула я. – Да вы!..
Однако мужчина только отмахнулся и продолжил:
– Осознав, что жить осталось недолго, ты решила прийти к нам и покаяться. Думаю, по доброте душевной ты признаешься в совершении и еще нескольких нераскрытых до сих пор преступлений. Тебе ведь уже все равно, а управлению польза. Тогда мы, конечно же, откроем дело по поимке твоего подельника – господина Говарда. Но результата ты дожидаться будешь в камере, и до суда не доживешь. Сколько там тебе осталось? Дней пять? Неужели ты этого хочешь?
Все это следователь рассказывал абсолютно сухим тоном, словно что-то абсолютно