толком не знает. В Кронштадт он поставлял как раз чай и кофе для роддома, потому в курсе. Впрочем, ничего более внятного, как уловила Ирка, про роддом ей узнать не вышло бы, спрашивать про порядки того анклава, куда шла колонна, тоже не было смысла: Альба явно был не в курсе, а до Кронштадта еще надо было бы добираться, потому стоило завязать более дружеские отношения со своим попутчиком. То, что здоровяк не испытывает к ней никаких плотских чувств, Ирина очень быстро поняла: он ехал к жене, и сейчас другие женщины для него не существовали, а вот внимательный слушатель был ему как раз необходим.
Потому Ирина посчитала, что лучше послушает его байки и таким образом станет своей – вполне возможно, это еще и пригодится, хотя ничего важного, видимо, он не расскажет. Ну да ладно, в конце концов, попивая кофе в мягком и уютном кресле, можно и послушать всякие россказни. Это куда лучше, чем если бы он стал въедливо расспрашивать ее. Ирина сообразила, что некоторые их с Витей приключения могут со стороны показаться банально бандитскими, и неясно, как к этому отнесутся спрашивающие. Да, надо было срочно сообразить, что и как рассказывать-то.
А пока – пусть говорит вволю водитель, раз ему это в кайф.
И тут же спросила: как же он добрался до Питера?
– О, после двух неудачных попыток уехать домой я поумнел! Да и жена, когда я смог в последний раз оттуда до нее дозвониться, уже почувствовала, что у меня серьезные проблемы, и умоляла меня не делать глупостей. Дескать, они уже в безопасности, с ними уже все в порядке, и я им нужен лучше попозже, но обязательно живой. Отругала она меня тогда крепко, я немного в себя пришел и перестал ломиться, как лосось на нерест.
Ирина про себя хмыкнула, вспомнив, что лосось по-карельски как раз называется лох… А здоровяк тем временем пространно и в деталях рассказывал о том, как на третий раз он уже подходил к вопросу разумно и собирался в путь не абы как.
– В итоге я достаточно серьезно прибарахлился и даже оружием смог обзавестись: этот учитель-ниндзя ухитрился мне состряпать настоящий автомат Шпагина. Правда, стволик у него под макаровские патроны был переделан и без нарезов – оп, извините, я слишком влез в технические детали!
– Не, настолько-то я в оружии понимаю. Нужда заставила разбираться. Вот полгода тому назад я бы только глазами лупала, а тут все прекрасно поняла, – отозвалась, слегка слукавив, Ирина.
– В общем, чувство юмора у ниндзи было, хотя и специфическое. Ходил я как памятник советскому воину-освободителю, весьма фундаментально. А потом приехала шалая девчонка на грузовике – к родителям вроде, и так ловко приехала, что обменяла свой грузовик на срочно состряпанный бронемобиль – там как раз артель одна стала такие бронеходы делать. Вот я к ней и напросился «лечусоном». Родителей-то она не нашла и решила в Питер вернуться, ну а мне по дороге, опять же и ей спокойнее с дополнительным стрелком-то…
– А лечусон – это кто?
– Что? А, в Аргентине так называют тех, кто с водителями-дальнобойщиками ездят – это означает «филин». Их роль – самим не